Весьма примечательны и рынки северо-сирийского города Халеба, или, как его чаще называют в Европе, Алеппо. Их общая протяженность — около 10 километров. Во времена правления Айюбидов (1183 - 1186 гг.) на двадцать жителей города в среднем приходилась одна лавка.

Кровля защищает рынки Халеба от непогоды или палящего солнца. Крытые рынки — это византийская традиция. Уже тогда базар был «городом в городе», со всеми вспомогательными службами и жилищами для торговцев и ремесленников. Из Византии же пришло и разделение кварталов в соответствии со специализацией базирующихся там цехов ремесленников.

Особенностью халебского базара являются мечети на пересечении торговых рядов. Одна из самых знаменитых — мечеть Шадбактийе, построенная в XIII в. Среди наиболее известных рыночных сооружений — Хан аль-Вазир (хан — склад определенного товара), сооруженный в ХVI в.

Его фасад облицован белым и черным камнем, по периметру на высоте человеческого роста идет широкая лента с геометрическим орнаментом. Несколько раньше, в ХV в., построен Хан ас-Сабун — склад мыла. Над центральным входом — традиционная надпись, сделанная куфическим письмом: «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед его посланник».

Многие правители оставляли о себе память, построив мечети, караван-сараи или ханы. К примеру, хан Хайер-бека, последнего мамлюкского правителя, который известен тем, что предал султана Кансуха аль-Гури, перейдя на сторону османского султана Селима I. Впрочем, об этом уже мало кто помнит, а сохранившееся здание — свидетель заботы Хайер-бека о гостях города, купцах, прибывавших в Халеб из разных стран.

Вот что писал о Халебе подполковник П. П. Львов, побывавший в Сирии в 1833-1834 гг.: «Торговля Алепа чрезвычайно значительна: она ежегодно простирается до 30 миллионов рублей; европейские товары в большом количестве привозятся из портов Средиземного моря, и преимущественно из Александреты и Латакии; товары этого рода состоят из различных бумажных тканей, сукон, драдедамов (от франц. draps des dames — тонкие сукна — о.б.), сученой бумаги, стальных изделий, индиго, сахара, кофе, хрусталя и другого рода мелочных галантерейных вещей; собственно же продукты Алепа заключаются в свозах огромного количества хлопчатой бумаги, чернильных орехов-валонов, шерсти, шелку и различных кож; сверх того, Алеп имеет многочисленные заведения, которые производят ежегодно до 25 тысяч кусков так называемого кумачу, или полушелковой ткани; многочисленные красильни находятся в постоянной деятельности, и, наконец, приготовляются большие запасы мыла, которое расходится по всей Анатолии.

Сухие фрукты и в особенности фисташки составляют также важную статью. Из Багдада и Басры ежегодно приходят два или три больших каравана, которые привозят жемчуг, индиго, мекканский кофе, ароматы (благовония — о.б.) и многие лекарственные продукты…»

Базары Багдада стали местом действия многих сказок «Тысячи и одной ночи», ибо они были настоящим средоточием общественной жизни города. Халиф Мансур (VIII в.), задумавший модернизировать свою столицу, перестроил Багдад, ядром которого стал так называемый Круглый город. Впрочем, из-за недолговечности строительного материала он не сохранился.

В те времена базары занимали практически половину городской территории. Они располагались в разных кварталах. У Баб аш-Шам (Сирийских ворот) торговали иностранные купцы, в основном из Китая и Индии. В квартале Харбиййа выставляли свои товары приезжие из Хорезма, Бухары, Балха, Мерва и Хоросана.

Халиф Харун ар-Рашид из династии Аббасидов любил, переодевшись, бродить по багдадским базарам, чтобы узнать настроения народа, посмотреть, соблюдают ли его распоряжения сборщики налогов, исполняют ли свои обязанности старосты ремесленных цехов.

На самом деле сказки «Тысячи и одной ночи», говоря современным языком, «заказные». Об этом позаботился сам халиф. Он был жестоким правителем, но, заботясь о своем авторитете, поощрял придворных литераторов, создававших легенды о нем. То, что большинство сюжетов сказок связаны с багдадскими базарами, свидетельствует не только о важности торговли, но также о роли базаров, как центров общественной жизни средневекового Ирака.

Надзор за торговлей осуществлял мухтасиб, который до Х в. избирался торговыми сообществами, но позднее халиф сам стал назначать его. О таком человеке, судя по всему, писал Абу Мухаммад аль-Касим аль-Харири: «Кто счета ведет — сохранность казны блюдет, на него опираются, ему доверяются.

Он посредник в делах надежный, защитник истины непреложный, справедливости он опора, полномочный свидетель во время спора. Он ближайший помощник султана, глава дивана, все дела он взвешивает на весах, на управителей нагоняет страх, от него зависят мир и смута, и кому-то польза, и вред кому-то. Без него государство пропадет, в его руках и доход, и расход, и завязки даяния и лишения без оговорок и снисхождения…»

В правление халифа Умара распространились безналичные расчеты, что обеспечивало развитие оптовой торговли. При этом гарантией были личные отношения или честное слово. Однако, в средние века деловые документы имели хождение лишь между своими, а учет векселей еще не был введен в коммерческий обиход. Шариат, как известно, запрещает мусульманам взимать ссудный процент.

Но и в средние века и сегодня этот процент, фактически, практикуется повсюду — в качестве платы за получение кредита. Без него немыслимы товарно-денежные отношения.

В 1839 г. в Париже вышла книга «Путешествие в Египет» Александра Дюма и Адриена Дози. Дюма-отец еще не написал «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо», но уже основательно обследовал берега Средиземного моря; в книге он много внимания уделил описанию быта и занятий египтян.

Побывав на каирском базаре, А. Дюма подробно описывает ряды, торгующие съестными продуктами: «На первом месте стоит рис, его легче всего перевозить, и он составляет основную пищу населения; за ним идет абрикосовый мармелад, свернутый рулоном, как ковер двадцати пяти-тридцати футов в длину и трех-четырех в ширину; паста эта продается на аршин, что противоречит нашему, европейскому представлению о конфитюрах; затем идут отборные финики, дальше — финики перезревшие и неспелые, сложенные в пирамиды весом сто — сто пятьдесят фунтов. Рис и финики — основная пища бедняков; правда, первый считается обедом, а второй — десертом; впрочем, паста продается почти даром».

Наш соотечественник С. Фонвизин примерно в то же время отправился к святым местам Палестины через Египет. Фиксируя в дневнике свои впечатления, он также уделил несколько страниц описанию каирских базаров. Среди них знаменитый Хан Эль-Халили, который С. Фонвизин называет «турецким».

Отметим в этой связи, что в Стамбуле в состав рыночного комплекса Капалы Чаршы входил египетский базар. Присваивать торговым рядам название страны, откуда происходит большинство товаров, было традицией. Иногда в расположении базара мог находиться хан, где традиционно останавливались представители этой страны, что свидетельствовало о прочности коммерческих связей.

«Хан аль-Халиль — записал в своем дневнике С. Фонвизин — занимает довольно большой квартал. Каждое производство сосредоточено обыкновенно в одном месте. Итак, есть базар специально сапожных товаров, где грудами навалены красные туфли — «бабуши», довольно красивые, но, как сделанные из одного куска тонкой кожи без подошвы, для непривычной ноги европейца жесткие и неудобные.

Базар шелковых изделий и ковров, причем цены последних в общем высокие, к багдадским же и брусским — считаются лучшими — и совсем приступа нет. Тут же продаются красивые шелковые скатерти, а также очень распространенные «куфии» — изящные головные фуляры белого и черного цвета, шитые золотом и серебром.

Далее — базар медных изделий, где практичны и пользуются большим спросом бронзовые с резьбой чашки, для обмывания за десертом фруктов. Базар книг, имеющий совершенно особый, своеобразный характер, так как большинство хозяев книжных лавок в то же время ученые, и их лавки служат местом собрания для всего ученого сословия Каира. Определенных цен на книги нет, и все зависит от фантазии хозяина. Больше всего изданий Корана, причем иностранцам их показывают неохотно.

Что касается переплетов, то в общем они грубы и неизящны. Затем — суданский Сук ас-Судан, где главным образом продаются древесная смола, пальмовые орехи («дум») и плохой выделки тигровые шкуры; христианский базар — аль-Хамзаут — бумажных материй, посуды и москательных товаров, которыми торгуют сирийцы и копты; базар пряностей и духов — Сук аль-Аттарин или, как его прозвали англичане, Smell Basar, местоположение которого еще издали узнается по запаху, — с большим выбором настоящих и поддельных аравийских духов, очень сильных и приятных, но удивительно быстро испаряющихся.

Здесь же продается буквально на вес золота столь прославленное розовое масло. Потом базары тунисский и алжирский, с шерстяными материями и бедуинскими покрывалами и, наконец, базар сушеных фруктов, сахара и других колониальных товаров. Сверх того, по всему базару раскинуты лавчонки с разнообразными металлическими украшениями, до которых столь падки арабы…».

Характерно, что практически повсюду в арабо-мусульманском мире старая часть города превращается в базар. Здесь можно найти ремесленные мастерские, где инструменты практически не отличаются от средневековых. Жителей, не связанных с базаром, постепенно вытеснили отсюда. Да и сами горожане стремятся переехать в более комфортабельные жилища, где есть газ, электричество и водоснабжение.

Таким образом, гуляя по медине или касбе (так в Северной Африке называют старую часть города, обычно огороженную стеной), вы оказываетесь не только в гигантском супермаркете, но и можете наблюдать повседневную жизнь ремесленников и торговцев, которая, возможно, мало в чем изменилась за прошедшие века.

Базар сохраняет свое значение и сегодня. Более того, именно он является продолжателем и хранителем старинных традиций ремесла и торговли. По сей день в медных рядах стучат молоточки мастеров, наносящих ажурную вязь на блюда и декоративные сосуды. Правда, сегодня этим ремеслом владеют не только мужчины, но и девушки, особенно в столичных городах, где женщины могут трудиться, не пряча лицо под хиджабом.

Но мужчины чаще, чем женщины, сидят за швейными машинками, расшивая скатерти, занавески, салфетки и прочие изделия. Они, разумеется, используют современные ткани и нитки, но узоры в основном остаются старинными. Если раньше запрет на изображение живых существ соблюдался неукоснительно, то сегодня вереница бредущих верблюдов на тканом коврике или медной тарелке стала расхожим сюжетом.

Рынок, как и прежде, дает работу огромному количеству людей, — главным образом, неквалифицированную. Чаще всего надо что-то поднести, разгрузить, убрать.

А уже если человек обладает громким голосом, то можно стать зазывалой. Французские исследователи К. Бриер и П. Бланше, описывая Иран накануне исламской революции, отмечали, что на одном только тегеранском базаре работало 400 тыс. человек. Не меньше людей так или иначе связаны с базаром и в ближневосточных столицах. Многие из известных арабских коммерсантов начинали на базаре разносчиками кофе или лоточниками, продавали сигареты, спички или мелкий ширпотреб.

Европейцев порой раздражает то, что на восточном базаре принято торговаться, при этом иногда рассказывают, как умелые покупатели умудряются приобретать вещь за цену в 2-3 раза ниже первоначальной. Обычно это сопровождается длительными переговорами, торговец нахваливает свой товар, а покупатель, видя, что сбить цену не удается, удаляется прочь. Но, «показав спину» владельцу товара, он может вернуться, чуть набавив цену. Получив отказ, вновь уходит, однако слышит вслед «теййеб, теййеб» («ладно, ладно»).

Если же вы случайно забыли покупку, то вам ее обязательно вернут. Однажды в Бейруте я оставила пакет на прилавке открытого торгового ряда. Потом несколько дней в городе шли перестрелки, и я не могла выйти из дома. Но когда мне все же удалось прийти в лавку, хозяин тут же вернул мне пакет. А мои друзья, будучи в Стамбуле, забыли свою покупку в одном из магазинов кожаных изделий. Уже из Москвы они позвонили владельцу, благо сохранилась его визитная карточка, и договорились, что оставленный пакет передадут с оказией, что и было сделано буквально через неделю.

Поразительны профессиональная память и наблюдательность торговцев. Если вы пришли в лавку не в первый раз, то вас встретят уже как знакомого, предложат кофе или чай. Можно поменять товар, если, конечно, для этого есть основания. При этом совсем не нужно иметь с собой чек. Как правило, его вообще не дают. Но зато вам вручат визитную карточку магазина, надеясь, что вы снова посетите его или порекомендуете друзьям. Точно так же ювелир возьмется починить порванную цепочку или сломанный замок сережки.

Базар всегда в курсе событий, происходящих в стране. Мужчины их обсуждают, прислушиваясь к мнению наиболее уважаемых людей. Мнение базара, надо отметить, всегда было весомым фактором во внутриполитической жизни страны, особенно в смутные времена. Говоря о «легендарной солидарности» базара, А. Фаруги и Ж.-Л. Реверье в книге «Иран против шаха» писали, что на протяжении всего 1978 г. (года иранской революции) торговцы регулярно закрывали свои лавки, что просто парализовало городскую жизнь.

Особая тема — контакты между базаром и духовенством. Духовная власть в Иране всегда имела твердую опору среди людей базара. Чем больше шах пытался европеизировать Иран, вводя в стране западные порядки и ввозя заграничные товары, тем больше ущемлялись интересы купцов, торговцев, мелких лавочников, ремесленников, тем быстрее росло народное недовольство. Впоследствии именно разоренная часть населения, традиционные выходцы из «базари» (людей базара), а также учащиеся медресе и молодые муллы примкнули к Хомейни.

Всегда учитывала настроения базара и мечеть. Так как ислам не воспрещает служителям культа заниматься торговлей, связь имамов и мулл с базаром очень крепка. Торгово-ремесленные корпорации имеют свои мечети, построенные на пожертвования; название храма иногда отражает специализацию торгового квартала. Мечети часто носят имена святых — покровителей того или иного ремесла. Например, самая большая в Александрии мечеть носит имя Абу аль-Аббаса аль-Мурси, который считается покровителем местных рыбаков и моряков.

Современный базар являет собой удивительное смешение времен и вкусов. За ворохом вывешенного товара можно не разглядеть архитектурные детали строений средневековья, но сама атмосфера рынка практически не изменилась. В одном ряду продают вентиляторы, пылесосы фирм «Тошиба», «Сони», в другом — коврики для намаза, четки, листы с цитатами из Корана, которые вешают дома на стену. Тут же черные хиджабы для женщин из набожных семей, а через дорогу — открытые вечерние платья в европейском стиле. На фруктовом рынке можно одновременно увидеть плоды многих стран.

Если вы окажетесь в Дамаске, Каире, Тунисе или Стамбуле, сходите на базар. Просто так. Послушайте выкрики разносчиков товаров, поболтайте с любезными торговцами; не бойтесь торговаться — это полезно, приятно и просто необходимо. Уверяю вас, торговец всегда рад пообщаться с веселым и остроумным покупателем, видя в этом диалоге возможность блеснуть собственным остроумием. Для него торговля — это не просто способ заработать, но и средство получить удовольствие от общения, завязать контакты, узнать что-то новое. В общем, базар — это все то, что называется одним словом: жизнь…

---