Наслаждаясь «чудной панорамой» Тянь-Шаня, Семенов несколько раз переваливал через различные хребты. Во время одного из маршрутов ему пришлось подниматься по долине реки Чу диким и мрачным Буамским ущельем.

По мере продвижения экспедиции в ущелье, оно вскоре сузилось, превратившись в своеобразный каменный коридор, где мчался бешеный поток горной реки.

То справа, то слева высокие каменные утёсы отвесно спускались в реку; берега исчезали, и людям приходилось многократно переходить вброд бурное течение, поднимаясь по опасным тропинкам и обходя сверху обрывы.

При этом необходимо было еще и следить за лошадьми, которых вели в поводу без груза, неся вьюки на руках.

Вечером небо закрыли мрачные тучи, а вскоре наступила и темная ночь. Только временами показывалась между облаками полная луна, слегка освещая путникам дорогу.

Как вспоминал впоследствии Семенов: «Ночь, проведённая мной в Буамском ущелье, была едва ли не самой тревожной в моей жизни. На мне лежала ответственность за жизнь почти сотни людей и за успех всего предприятия».

Между тем, приближалась глубокая осень, и Семенову пришлось отложить новые поездки в Тянь-Шань до начала лета следующего, 1857 года. Однако первая цель была достигнута: он увидел гигантский горный массив «во всем блеске его наружного вида…».

Впрочем, до зимы еще оставалось какое-то время, и Петр Петрович не собирался его упускать. В частности, он решил предпринять поездку за пределы России, в китайский город Кульджу. Это было очень не просто, потому что китайские власти не пропускали через свою границу русских подданных.

Исключение делалось лишь для казачьей почты, которая три раза в год ходила из Копала в Кульджу к находившемуся там русскому консулу... Почта ушла недавно. И вот, переодевшись в костюмы казаков, Семенов и два спутника отправляются вдогонку за ней!

Пришлось перейти через укрытый снегом горный перевал и, ночуя в середине октября под открытым небом, несколько суток голодными блуждать в поисках пропитания. Но вскоре «ряженые» догнали настоящих казаков и присоединились к ним...

Семенов тогда успешно пересек границу Китая и явился к русскому консулу, поразив того своим появлением. В Кульдже путешественники пробыли около недели, обстоятельно познакомившись со всеми его достопримечательностями — «лавками, рынками и храмами». Назад выехали в конце октября. Было очень холодно; ночуя, как обычно, под открытым небом, лишь завернувшись в войлок, Семенов однажды проснулся, засыпанный глубоким снегом...

Зима 1856-1857 годов, проведенная в Барнауле, не показалась ученому скучной. День проходил в разбирании ботанических и геологических коллекций; Петр Петрович посещал местную библиотеку, а также знакомился с работой барнаульских заводов. Немало времени Семенов провел в обществе писателя Федора Достоевского, отбывавшего тут ссылку после каторги.

Возвратившись в Верный летом 1857 года, в первой половине июня путешественник «наконец, выступил с неописанным восторгом… в глубь уже давно возвышавшегося передо мной Тянь-Шаня». Преодолевая очередной горный хребет, он поднимается на перевал Санташ, получивший своё название (в переводе — «тысяча камней») от груды камней, наваленных на берегу небольшого озера. В связи с этим Семенов счел необходимым привести на страницах своей книги интересное предание.

В XV в. здесь проходил во главе своего несметного войска знаменитый деспот и завоеватель Тимур (Тамерлан). У перевала, за которым лежали еще не покоренные страны, полководцу вздумалось пересчитать свою армию.

Для этой цели Тимур приказал: каждому воину захватить с собой камень и при переходе через перевал положить его на берегу озера. Число камней в груде равнялось количеству людей... Когда, после продолжительного похода, Тимур возвращался в свою столицу тем же перевалом, он вновь вздумал подсчитать своих воинов.

Для этого каждому приказано было захватить по одному камню из сложенной ранее груды. После прохождения армии груда значительно уменьшилась... но не исчезла. Погибшие не забрали своих камней...

Семенов был, конечно, не завоевателем, а исследователем, — но и у него шансов погибнуть во время экспедиции было предостаточно.

Маршрут пролегал по местам ожесточенных междоусобных войн различных племен. По стечению обстоятельств, иногда русские оказывались втянутыми в эти конфликты, выступая на стороне одних и, соответственно, являясь противниками других...

Петру Петровичу приходилось принимать самое активное участие в боевых операциях, где он показал себя решительным и храбрым. Но, обладая немалыми дипломатическими способностями, ученый чаще разрешал противоречия мирным путем — и даже выступал в качестве признанного местным населением авторитета, независимого судьи!..

С особым интересом он наблюдал за жизнью и бытом казахов, киргизов — коренных обитателей Тянь-Шаня. В своих отчётах Семенов подробно описывает свои посещения киргизских поселений, отдельные встречи с кочевниками на пути и т. д. Не осталось местное население и без внимания художника Кошарова, который сделал несколько зарисовок колоритных фигур.

Опасностей, впрочем, хватало и без племенных войн. Бывали встречи с тиграми; нежелательное «свидание» с медведем произошло именно тогда, когда оружие оказалось забытым в палатке. Столкнулись и с волком...

Как-то на одной из узких горных троп лошадь путешественника, испугавшись, шарахнулась в сторону. К счастью, Семенов успел соскочить с неё на скалу, — а животное едва не слетело вниз по склону, чудом зацепившись передними ногами за торчавший на обрыве камень. Почти в то же время одна из вьючных лошадей сорвалась и, упав в пропасть, разбилась насмерть.

Семенов продолжал широко использовать в своей экспедиции киргизских коней. Во время одного из спусков с высокого крутого гребня при наступлении темноты людям не осталось ничего другого, как полностью довериться инстинкту этих замечательных животных.

И — что бы вы думали? Отряд Семенова успешно совершил спуск. Но когда утром путешественники из любопытства осмотрели преодоленную скалистую стену, они были поражены: спуск с неё показался им совершенно невозможным! Это доказало, — замечает Семенов, — что инстинкт лошадей иногда бывает вернее человеческого глаза. К этому можно добавить, что успехом переправ через бурные горные реки экспедиция Семенова нередко была обязана именно выносливым киргизским лошадям.

Не случайно киргизы всегда чрезвычайно ценили своих верных помощников, а их утрату расценивали, как потерю самого близкого существа. Например, Петр Петрович вспоминает, как однажды киргиз, которому принадлежала сорвавшаяся в пропасть лошадь, долго плакал над ней, словно над другом — и, расставаясь, отрезал у неё на память ухо и хвост...

Все же на самых крутых горных подъёмах люди вынуждены были идти пешком. Вот свидетельство самого Семенова: «Я сам под конец подъёма сошёл с лошади и также шёл пешком, причём был поражён тем, что беспрестанно должен был останавливаться, задыхаясь вследствие трудности дышать редким воздухом на такой высоте».

Или вот еще: «Я почувствовал шум в ушах, и мне казалось, что из них немедленно пойдёт кровь. Однако дело обошлось благополучно…».

Подобные ощущения вполне понятны, если учитывать, что непривычные к горам люди находились на высоте более 3000 м. Тем более, что, судя по записям Семенова, питание в экспедиции оставляло желать лучшего.

«Съестных припасов, как и во всех моих путешествиях 1857 года, других у меня не было, кроме сухарей, испеченных для меня в большом количестве…». Меню разнообразили разве что бараны, которых встречали в киргизских аулах и по возможности забирали с собой живыми. Но если такой возможности не было, то ужин мог состоять из черных сухарей, размоченных и поджаренных на сале...

Однако, несмотря на все трудности, сугубо «равнинный» человек, Петр Семенов поднимался в Тянь-Шане до высоты около 4000 м! Он первым из европейских исследователей вступил на склоны величественного Хан-Тенгри («царя небесных духов») — почти семикилометрового пика, долгое время считавшегося самым высоким в Тянь-Шане.

Увидев хребет, из которого в небо уходил Хан-Тенгри, Семенов, как завороженный, три часа любовался видом, «подобный которому едва ли можно где-либо встретить в мире».

На высотах между 3000 и 4000 м Семенову, опять-таки, первому среди европейцев, удалось выйти на знаменитые сырты — плоскогорья Тянь-Шаня, доныне используемые местным населением, как пастбища. Вот как описывает этот выход Семенов: «Впереди меня расстилалась волнистая равнина, с которой поднимались относительно невысокими холмами покрытые снегом вершины.

Между ними виднелись зелёные озёра, только отчасти покрытые льдом, а там, где его не было, по ним плавали стаи красивых турпанов, поражающих своими блестящими металлическими красными и синими цветами, напоминающими цвета райских птиц».

Слова «побывали первыми, открыли, впервые исследовали, изучили, доказали» можно применить почти ко всем результатам двухлетней экспедиции Семенова на Тянь-Шань. Проникнув вглубь загадочной для его современников горной страны Семенов первый начертил схему хребтов последней. Он доказал ошибочность мнения такого авторитета, как Александр Гумбольдт, о вулканическом происхождении Тянь-Шаня.

Установил, что вечные снега лежат там на очень большой высоте; первым описал расположенные по высоте природные пояса массива. Он исследовал озеро Иссык-Куль и открыл верховья одной из крупнейших рек центральной Азии — Сырдарьи; нашел десятки новых, неизвестных науке видов растений, насекомых... До сего дня исследования Семенова считаются огромным вкладом в мировую науку.

После возвращения Петр Петрович хотел сразу же приступить к научной обработке привезенных материалов, предполагая издать полный отчёт в двух томах с рисунками и картами. Кроме того, он предложил Географическому обществу план нового путешествия на Тянь-Шань в 1860 или 1861 гг. Результаты этой экспедиции должны были превзойти по своему научному значению итоги похода 1856-1857 г.г.

Но все эти планы остались, однако, неосуществлёнными, так как у Русского географического общества не оказалось в то время средств — ни на предполагаемое издание, ни на снаряжение новой экспедиции в «Небесные горы».

Однако, будучи с 1873 по 1914 гг. председателем Общества, Семенов стал инициатором десятков чужих экспедиций. Это его идеи вдохновили Н.М. Пржевальского, Г.Н. Потанина, И.В. Мушкетова, А.Н. Краснова, Л.С. Берга и многих других выдающихся исследователей Центральной Азии.

С 1889 года Петр Петрович возглавляет еще и Русское энтомологическое общество; в 1897 — организует первую в России перепись населения; руководит выпуском многотомных изданий: «Географическо-статистический словарь Российской империи», «Россия»... В 1906 году к его фамилии прибавляют официальную почетную приставку — Тян-Шанский.

Чрезвычайная занятость, служебные обязанности отвлекали Семенова от обработки собранных на Тянь-Шане материалов. Только через полвека, в 1908 году, по старым дневникам Петр Петрович полностью описал свое, ставшее хрестоматийным, путешествие. Хорошо, когда великие ученые становятся и долгожителями!
Он ушел в вечность почти девяностолетним.