То был первый, но далеко не последний успех Степана Макарова. Как не было, к сожалению, последним в его жизни и глубокое разочарование, последовавшее вскоре. Вместо того, чтобы предоставить молодому офицеру-ученому все условия для работы в области непотопляемости судов, Макарова назначают на корабль, следующий на Дальний Восток, нагрузив его обязанностями... по хозяйственной части.

Едва ли это можно считать случайностью. Скорее всего, слишком энергичный мичман «сомнительного происхождения» не пришелся «ко двору» в морском министерстве... Как свидетельствуют его дневниковые записи, Макаров тяжело переживал происходящее.

Но по прибытии во Владивосток его ждал приятный сюрприз: приказ о повышении в звании. Пробыв всего полтора года мичманом, Степан Макаров становится лейтенантом, что являлось беспримерным для мирного времени.

В 1873 г. Макаров был срочно вызван в Петербург. Оказалось, что за время пребывания офицера на Тихоокеанском флоте его технические новшества нашли широкое применение, а имя автора получило известность в морских кругах.

Теперь лейтенант Макаров стал авторитетом в вопросах непотопляемости судов и был прикомандирован к адмиралу А. А. Попову для внедрения ряда усовершенствований на кораблях военно-морского флота. Четыре последующих года работы под начальством Попова принесли Макарову огромную пользу. Он в совершенстве изучил судостроительную технику и впоследствии поражал многих своими познаниями.

Вскоре свой талант изобретателя-конструктора Макарову пришлось проявить и во время военных действий. В 1877 году началась война России с Турцией; перед русскими моряками на Черном море встала задача парализовать действия сильного турецкого флота, — при том, что своих военных кораблей Россия в этом регионе тогда почти не имела. Стандартные решения не годились; положение могла спасти только необычайно оригинальная идея. Она была найдена Макаровым.

Накануне объявления войны, прибыв из Петербурга в родной Николаев, он представил командующему Черноморским флотом адмиралу Н. А. Аркасу свой проект активных действий против турецкого флота с помощью минных катеров.

Быстроходный пароход, имеющий на борту несколько небольших катеров, снабженных минами, должен был незаметно ночью подойти к неприятелю — и спустить на воду катера, которые внезапно атакуют корабли противника, после чего немедленно вернутся обратно на борт парохода. Затем судно на полном ходу уходит в свой порт.

Так же, как и несколько лет назад, в случае с предложениями о повышении плавучести судов, мысль Макарова о создании прообраза плавучей базы торпедных катеров вначале показалась неприемлемой. И хотя война шла, а других заслуживающих внимания серьезных предложений не было, начальство не реагировало на поток докладных записок, посылаемых изобретателем.

Между тем, настойчивый офицер все пытался доказать, что в условиях полной безнадежности войны на море его проект следует испробовать. Наконец, после долгой канцелярской волокиты, при поддержке Аркаса, Макарову разрешили осуществить задуманное.

Для этого ему был предоставлен пароход «Великий князь Константин», командиром которого он был назначен. Это обычное торговое судно Макаров превратил в грозный боевой корабль, силу которого турецкому флоту вскоре довелось испытать на себе.

В ночь на 16 декабря 1877 года впервые в мире Макаров применил торпеды при атаке минными катерами турецких боевых кораблей. Успешные действия невиданного до того оружия произвели на турков ошеломляющий эффект. Особенно это было заметно после того, как в одной из первых атак минные катера подорвали турецкий броненосец. Да и последующие операции, осуществленные Макаровым, быстро принесли славу его кораблю.

Турки его стали бояться; за ним постоянно охотились. Угнетающее моральное впечатление от все учащающихся атак русского корабля было огромным. Невероятно, но факт: всего один «минный крейсер» умудрился держать весь турецкий флот в напряжении! Неприятельские корабли перестали чувствовать себя уверенно, находясь в непрерывном ожидании атаки. Таким образом, задача нейтрализации противника на Черном море была решена.

Заметим, что «дедушке минного флота», как впоследствии назвали Макарова, в то время не исполнилось еще и тридцати. За боевые заслуги в русско-турецкой войне он получил два ордена, золотое оружие с надписью «За храбрость» и был произведен в капитаны второго ранга. Впереди, казалось, открываются прекрасные перспективы.

Но… печальные эпизоды в его биографии удивительным образом повторяются. Если в двадцать два года, после изобретения «пластыря мичмана Макарова», его автора отправили на Дальний Восток, то в тридцать два, после разработки и успешного применения в военных условиях грозного наступательного оружия, ставшего популярным Макарова посылают на… Каспийское море.

Возможно, там тоже понадобился боевой опыт Макарова или его склонность к техническому творчеству, изобретательству? Вовсе нет. Судя по тому, чем там занимался боевой морской офицер, эти его качества не были главными. Ведь на Каспии Макарову пришлось... налаживать надежное сообщение между портами восточного берега моря, Астраханью и Баку. Фрахтовка судов, транспортировка грузов, перевозка войск… Вряд ли эти задачи мог решить один только Макаров, и никто иной. Правда, верный себе, он и здесь блестяще справился с возложенной на него задачей.

В середине 1881 года, преисполненный желанием продолжить работу над созданием миноносца, Макаров возвращается в Петербург. Но его вновь отрывают от любимого дела и направляют в Константинополь, — командиром военного парохода «Тамань», стационара при русском посольстве.

Это была почти дипломатическая должность, которая не требовала особого напряжения и считалась почетной, даже завидной. Но Макаров не был бы Макаровым, если бы смирился с подобными обстоятельствами. Вместо посещения дипломатических приемов и балов, он в очередной раз находит себе интересное и полезное занятие. Неожиданно для многих, Макаров вдруг раскрывается, как блестящий ученый в области океанологии.

Все началось, вроде бы, с сугубо военного вопроса — о возможности установки мин в проливе Босфор. А для этого нужны были данные о течениях, как поверхностных, так и подводных. Обратившись для справки к рекомендованной ему работе одного из английских ученых, Макаров не нашел там необходимого ответа.

Чем дальше он вникал в суть вопроса, тем более очевидным для него становилась необходимость проведения специальных исследований. Заметим, что для этого он совершенно не был подготовлен ни теоретически, ни практически. Но это уже не имело никакого значения, ибо капитаном завладела присущая ему жажда познания неизведанного.

Проштудировав всю имеющуюся литературу о течениях Босфора (включая сочинение на латинском языке, написанное в середине 17 в.), он прежде всего решил проверить рассказы о нижнем (глубинном) течении, — сведения, которые все местные моряки относили к области легенд.

Проявив обычную для него смекалку, Макаров начал погружать со шлюпки на разные глубины бочонок с водой. При малой глубине погружения бочонок увлекало в сторону Мраморного моря, а при большей глубине — в обратном направлении, да с такой силой, что шлюпка преодолевала встречное поверхностное течение. А дальше… дальше обратимся к описаниям самого исследователя: «Когда я убедился, что нижнее течение существует, захотелось определить точно границу между ним и верхним течением.

Когда сделалось очевидным, что граница эта идет по длине Босфора не горизонтально, а с некоторым наклонением к Черному морю, захотелось выяснить этот наклон, наконец, захотелось выяснить подмеченные колебания границы между течениями, в зависимости от времени года и дня, от направления ветра и пр. Точно так же было интересно определить относительную скорость течения на разных глубинах и распределение воды по удельному весу».

Заметим, что для удовлетворения своего «интереса» Макаров при участии помощников менее чем за год сделал четыре тысячи определений температуры, столько же определений солености и тысячу измерений скорости. Нельзя не упомянуть, что, раскрывая механизм течений Босфора, Макаров применил для этого ряд оригинальных и остроумных приборов собственной конструкции, обогативших тогдашнюю океанологию...