Спешащие по своим делам местные жители настолько привыкли к этому памятнику, что редко лишний раз поднимут голову — взглянуть на возвышающуюся на постаменте мощную фигуру человека в морской форме.

Да оно и понятно, — «дела давно минувших дней…». Но все же, как часто, обращаясь к былым временам, мы с сожалением говорим о ком-нибудь: «Если бы он жил сегодня..!».

Именно так хочется сказать и о человеке, чей образ увековечен на берегу реки Ингул в украинском городе Николаеве...

---

Безусловно одаренный от природы, с детства приученный к труду, с юности воспитывавший в себе лучшие человеческие качества, не дававший себе поблажек в зрелые годы, даже после достижения значительных высот, — он плохо вписывался в тогдашнее общество.

Вопреки, а не благодаря последнему, сделал блестящую, но, к сожалению, внезапно оборвавшуюся карьеру. Заслужив народную любовь и уважение, признание в научном мире, получив множество неофициальных почетных имен — «победителя брони», «дедушки минного флота», «великого учителя военных моряков», создателя «дедушки ледокольного флота», — он на всю свою жизнь так и остался для высшего света только «беспокойным адмиралом».

Будущий великий мореплаватель, ученый и изобретатель родился 27 декабря 1848 года в простой многодетной семье на тихой, сбегающей к Бугскому лиману улице Католической (ныне улица Адмирала Макарова). Об этом, как впоследствии оказалось, немаловажном для России факте сегодня напоминает мемориальная доска на стоящем неподалеку от берега скромном доме.

Дух моря витал и в городе, и в семье маленького Степана. Ведь сам Николаев был основан во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. именно для обеспечения боевыми кораблями молодого Черноморского флота. Здесь, в месте слияния Ингула и Южного Буга, летом 1788 года заложили судостроительную верфь. А уже через два года ее первенец, военный фрегат «Святой Николай» открыл славную историю кораблестроителей Николаева и построенных в нем кораблей.

Можно считать вполне естественным, что, живя в таком городе, семья Макаровых имела прямое отношение к морю. Родной отец Степана — морской офицер. Мать была дочерью отставного унтер-офицера. Офицером флота был и крестный отец Степана. Даже крестная мать, и та — дочь офицера...

Добавим, что оба деда были солдатами Николая I. Так что Степану Макарову, как говорится, на роду было написано стать военным, да еще и моряком.

Отец нашего героя, Осип Макаров, воспитывал детей, не балуя их, и строго наказывал за провинности. В службе Макаров-старший преуспел.

Начав службу простым матросом, он через десять лет был произведен в прапорщики, т. е. в младшие офицеры, тем самым из «низшего чина» превратившись в «его благородие», что по тем временам было чрезвычайной редкостью. Суметь преодолеть сословную границу мог только человек, обладавший служебным рвением и недюжинными способностями.

Несомненно, что Степан перенял отцовскую любовь к морю, к морской службе. Его дисциплинированность, аккуратность и трудолюбие — все это также благотворное наследие Макарова-старшего. Когда Степану было десять лет, его отца перевели служить на Дальний Восток, в Николаевск-на-Амуре.

Осип выхлопотал для младшего сына место в морском штурманском училище; но, чтобы поступить, надо было выдержать экзамен, к которому все пять месяцев дальнего пути Степан усердно готовился. В результате, экзамен был успешно сдан, и жизнь мальчика на морском поприще началась.

Вскоре оказалось, что Николаевское морское училище — довольно оригинальное учреждение. Его преподаватели, не получавшие никакого вознаграждения за свою работу, учили соответственно, т. е., как вздумается и когда вздумается. В быту курсантов царила полная распущенность, несмотря на постоянные нотации со стороны директора.

Надо сказать, что подобное «испытание беспорядком» юный Макаров стойко выдержал. Да у него и не было иного выхода. В отличие от окружающих его представителей «белой кости», он мог рассчитывать только на себя самого.

Поэтому Степан занялся интенсивной самоподготовкой, настойчиво изучая математику, английский язык. Одновременно мальчик много читал, особенно его захватывали произведения Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Аксакова.

Серьезного не по годам, способного ученика не могли не заметить лучшие из преподавателей Николаевского училища. Они начали приглашать его к себе домой, где бесплатно давали Степану уроки по предметам учебной программы.

Можно себе только представить, насколько благоприятное впечатление произвел юный Макаров на своих наставников, если вскоре слух о подающем надежды кадете дошел до военного губернатора Приморской области и командира флотилии, контр-адмирала П. В. Козакевича. Тот встретился с юношей и сразу же понял, что перед ним очень перспективный молодой человек.

Именно поэтому на пятом году пребывания в училище Макарова, как только закончились занятия, направляют в Тихоокеанскую эскадру под командованием адмирала А. А. Попова. Здесь, пребывая в девятимесячном плавании на флагманском корвете «Богатырь» (с июля 1863 г. по май 1864 г.), Степан получает первые настоящие уроки службы на море.
Огромное влияние на юного моряка оказал сам командующий, который отнесся к воспитаннику с отеческой заботливостью, предсказав тому блестящую карьеру. Да и другие офицеры судна относились к Макарову хорошо. А главное, его учили как в теории, так и на практике морскому ремеслу.

Наконец-то юноша попал в свою стихию — строгой жизни на военном судне, где все занимаются делом. Не случайно впоследствии Макаров писал, что самым приятным воспоминанием его молодости было пребывание на «Богатыре».

Но, к великому огорчению Степана, его первая настоящая морская школа, которой он так жаждал, неожиданно прервалась. Из Николаевска пришел приказ отправить кадета Макарова в училище. Поэтому «Богатырь», находившийся в то время у берегов Аляски, ушел своей дорогой далее без нашего героя. Степан же через несколько дней сел на пароход Российско-американской компании, отправлявшийся на родину.

С первых дней пребывания на новом судне у Макарова установились самые лучшие отношения с его капитаном. Приметив смышленого молодого кадета, он даже разрешил тому стоять вахту наравне с опытными штурманами.

Это были истинные часы наслаждения для Макарова, которому впервые в жизни, пусть даже на небольшое время, подчинялся целый пароход, пересекавший огромный Тихий океан.

В начале августа 1864 года шестнадцатилетний юноша, наконец-то, прибывает в унылый Николаевск для продолжения обучения в училище.

Но это был уже другой Макаров — настоящий моряк, не только знающий теорию, но и знакомый с практикой морского дела. Как лучшему из старших воспитанников, ему было поручено заниматься с младшими учениками. А зимой этого же года он был назначен фельдфебелем училища, получив власть наказывать по своему усмотрению провинившихся кадетов.

Но самого Макарова вряд ли интересовали такие формы признания его заслуг. Не стремясь ни к власти, как таковой, ни к возможности верховодить среди своих сверстников, Макаров стремился поскорее и как можно лучше овладеть морской профессией.

В 1865 г. Степан отлично сдал, первым в училище, выпускные экзамены, с чем его и поздравил адмирал Козакевич. Он же сообщил, что за отличные успехи представил Макарова к производству не в кондукторы*, а в более высокий первый чин выпускника — в гардемарины**.

Но для получения чина прежде необходимо было отправиться в учебное плавание. Оно проходило в двух океанах и на трех судах. На последнем из них Макаров совершил длительный морской поход в Кронштадт, куда прибыл весной 1867 года. Однако, на судне Степан служил флотским штурманом; теперь ему предстояло решить проблему — остаться штурманом на всю жизнь или же, получив звание гардемарина, рассчитывать на офицерскую карьеру.

Почему же явно талантливый и ценимый за это своими преподавателя и командирами выпускник морского училища не был сразу произведен в обещанный чин? Может быть, все-таки, сыграла свою роковую роль недостаточная подготовка в училище?

Ничего подобного. Причиной случившегося стали не сомнения в знаниях и способностях Степана, а тот факт, что Макаров не был дворянином. Только после двух лет хлопот, беспрерывных ходатайств и прошений, получения бесконечных справок удалось доказать, что Степан Макаров заслуживает производства в гардемарины!

Проходит еще два года плаваний по всей Атлантике, в течение которых Макаров усердно готовится к экзамену на чин офицера. И вот, наконец, в мае 1869 года, блестяще выдержав теоретические и практические испытания, получив высшие оценки по всем предметам, сын матроса получает первый офицерский чин. Он становится мичманом. За плечами у Степана пять с половиной лет плаваний на одиннадцати кораблях и первая опубликованная научная статья, которую он подготовил еще в девятнадцать лет. Так будет и дальше: очередные звания, должности и одновременно — новые научные работы неистощимого на оригинальные идеи моряка и ученого.

Попав в Балтийский флот, первое свое назначение в звании офицера Макаров получил на броненосную лодку «Русалка», где очень скоро и заявил о себе. Именно благодаря Макарову, названию этого военного корабля суждено было остаться в истории русского флота.

Дело в том, что во время плавания в трудных для судовождения прибрежных водах Финляндии «Русалка» получила пробоину. Корабль едва не затонул, успев приткнуться на мель, и это — несмотря на сравнительно небольшие повреждения и наличие на судне мощных помп.

Наблюдательность и привычка Макарова ко всему относиться серьезно помогли ему увидеть причины катастрофы. Он не только выявил грубые просчеты в конструкции как «Русалки», так и вообще кораблей того времени, но и внес ряд практических предложений, направленных на улучшение плавучести судов. Все было изложено в научной работе, которая не сразу, но была замечена.

После появившегося в прессе положительного отзыва со стороны морских инженеров, командующий эскадрой адмирал Г. И. Бутаков созвал заседание Технического Комитета.

Присутствовавшие на нем виднейшие адмиралы и специалисты-кораблестроители в конечном счете постановили: предложения Макарова одобрить. А подготовленный по его методу специальный пластырь для временной заделки пробоин был рекомендован всем судам русского флота.

Можно себе представить ликование двадцатидвухлетнего самолюбивого изобретателя, детище которого получило название «пластырь мичмана Макарова»! Заметим, что со временем это средство было принято большинством европейских флотов...