Отношение европейцев к африканцам сродни представлениям американцев о нас: временами очень жалко и даже хочется помочь, но при одном условии — мы должны стать на них очень похожи.

Как только национальный характер и привычки берут свое, любовь быстро затухает.

Европеец, знающий Черный континент по фильму «Прощание с Африкой» с очаровательными голливудцами Робертом Редфордом и Мэрил Стрип, а также по сюжетам канала «Дискавери», представляет себе счастье для африканцев примерно так же, как и для россиян: зеленая лужайка, коттедж и маленькая машинка.

Причем у каждого — то есть, чтобы все, как у людей. А вот африканец, это неразумное дитя тропической природы, при первой же возможности старается содрать с себя европейский костюм и галстук и вновь облачиться в свое бубу.

Что же касается африканской религии, то тут просвещенный европеец — лучший друг нашему материалисту и согласен с ним в том, что все это — глупости и шарлатанство.

В ожидании поездки в Уиду я решал, что все-таки такое вуду? Вуду — это Бог. Это все элементы природы: вода, огонь, ветер. Вуду — не колдовство, а мироощущение целого народа. Мир родился от брака земли — «аякумба» и воды — «осси». В Бенине небо и океан словно сливаются в единое целое — мир, населенный множеством духов вуду, поэтому вуду так тесно связано с природой.

Вуду учит, что после смерти душа покидает тело и отправляется в царство мертвых — «тукуме». Там она так же страдает от голода и холода, как и живой человек на земле. Если не заботиться о душах умерших, то они превратятся в зомби и будут мстить живым. Днем души присутствуют среди живых. Ночь — это «день мертвых», поэтому всегда нужно оставить немного еды в глиняной посуде и воды в калебасе и не задувать огонь в очаге. Жрецы вуду — люди опасные.

В Западной Африке каждый знает, на что они способны. Их побаиваются и стараются всячески ублажить, в том числе и современные политики. Сами жрецы всегда говорят, что никогда не используют свои тайные знания и могущество над природой во вред людям, наоборот, вуду дает человеку веру и защиту от болезней и несчастий.

И все же даже теперь, когда во время религиозных церемоний больше не убивают людей, а лишь животных, ритуалы вуду приводят чувствительных европейцев в содрогание...

Под ритмичный грохот тамтамов и железных колокольчиков публика впадает в экстаз. Жрец перерезает горло петуху или жертвенному козлу, вырывает из груди пульсирующее сердце и окропляет тела и лица молящихся... И нет предела возмущению активистов Калифорнийского общества защиты животных. И все зря: вуду — это нужно африканцам, как маниока и ямс, и пребудет вечно.

Тем временем в стране прошли многопартийные выборы. Победил французский протеже Согло — его привезли в пломбированном самолете, как тот суп «прямо из Парижа». «Наш» полковник собрал вещички и мирно съехал в свою деревню на север, хотя его охрана и размахивала своими старыми «калашами» и уговаривала его власть не отдавать.

Наши заметно приуныли, а офицеровы жены, повинуясь недоброму предчувствию, стали заталкивать нажитое добро в коробки из-под американских сигарет. Наш «искусствовед» в штатском стал еще активнее изучать местные способы рыбной ловли на пляже.

Но тут некое событие потрясло Котону: новоиспеченный президент не в шутку занемог, даже не успев въехать в президентский дворец-крепость с крупнокалиберными ДШК на угловых башнях, оставшимися в наследство от Кереку. Французы быстро загрузили президента в самолет и отвезли обратно в Париж — на операцию. По городу поползли слухи, что дело тут не обошлось без «гри-гри» — колдовства со стороны Кереку...

Профессор, как всегда, объявился неожиданно: «Едем в Уиду. Брат ждет нас». По дороге покупаем «кадо», джин, в подарок — излюбленный напиток при всех церемониях вуду... Брат живет за высокой стеной из земли и соломы. Входим в солидные деревянные ворота и оказываемся в небольшом поселке — жреческий род в Уиде существует с XV века, и каждое следующее поколение пристраивает новое жилище.

Нас сразу окружают многочисленные дети; мальчик в вылинявшей майке, племянник и ученик жреца, проводит нас в зал приемов — полутемную комнату, посреди которой возвышается соломенное кресло. Под ним — небольшой холмик утрамбованной земли. Рядом — огромный, расшитый синим бисером цилиндр, похожий на те, шутовские, в которых теперь щеголяют туристы в Праге. Усаживаемся на циновки и ждем.

Из-за полога слышны звуки дома, где живет большая семья: шаги, смех и голоса разговаривающих женщин. Тянет запахом жареных бананов. Вдруг полог отодвигается и перед нами возникает грузный мужчина в бубу — это и есть брат профессора-марксиста, верховный жрец вуду Дагбу Хунон. «Ху» — означает «океан», «нон» — «мать». Хунон — жрец океана.

По традиции жрецы живут в Уиде. Свою силу они черпают из океана — оттуда и вышел первый Хунон. Только их род во всей Африке обладает магической властью над водой. Он же — главный над всеми жрецами вуду во всем мире. Без покровительства Хунона не могут обойтись, в первую очередь, рыбаки и все те, чья жизнь связана с океаном. Каждый год океан забирает несколько рыбацких жизней, но лишь благодаря вуду они хорошо себя чувствуют в царстве мертвых.

Заботу об их семьях берет на себя вся деревня — это тоже традиция вуду. Верховный жрец сидит на своем соломенном троне, поставив голые ноги на земляной холмик — так он не прерывает связь с землей и подпитывается от нее. Спрашиваю о его путешествиях на дно моря-океана. Хунон вполне серьезно рассказывает, что уже трижды входил в океан — происходит это примерно раз в восемь лет. Он слышит во сне зов извне. Сообщает об этом сигнале всем жрецам вуду — это значит, что предки требуют его к себе, чтобы сообщить что-нибудь очень важное.

Тогда по всей стране начинаются религиозные церемонии. Только после этого Хунон спускается под воду. «Наша сила — в традиции. Ты видишь разрушенный дом — люди покинули его, значит, уже прервалась связь поколений. Не все, что разрушено, можно исправить.» В Бенине верят, что Хунон действительно погружается на дно океана. Он отправляется туда на белом быке, а возвращается ровно через семь дней на черном. И лучше не спорить. Вуду помогает преодолеть страх перед жизнью. «У человека две ноги. У зверя — четыре. У змеи вообще нет ног. Зверь бежит от человека, а человек — от змеи. Дело не в количестве ног, а в состоянии духа», — говорит Хунон.

К жрецам часто обращаются за помощью. «Когда жрец вуду делает тебе добро, — рассказывает Хунон, — ты в благодарность убиваешь петуха или корову, а можешь и заранее пообещать отблагодарить его в случае достижений своих целей. Так все кандидаты в президенты обращались к вуду, но победил тот, у которого был самый сильный жрец вуду». Кто был этот самый сильный вуду, я не стал спрашивать — и так все ясно.

Но только на первый взгляд: тот, кто сел в кресло президента в Африке, — еще не победитель. Мою невольную догадку подтвердило время: после двух лет реформ и передела собственности демократический президент Нисефор Согло вновь оказался при смерти. На этот раз белые врачи уже не смогли помочь ему. Тогда президент — выпускник Сорбонны, большую часть жизни проведший во Франции, — призвал, по слухам, жрецов вуду, и только они спасли его от верной гибели. Сам президент — верный вудуист и официально приравнял вуду к христианству и исламу, а день 11 января объявил Национальным днем вуду.

Вуду существует около 500 лет — столько же, сколько род Хунона. Вуду пережило всех тех, и белых и черных, — кто пытался расправиться с ним. Больше 60 процентов бенинцев теперь официально исповедывают эту религию — значит, она дает им большую защиту и надежду, чем так долго насаждаемое христианство: свое родное всегда ближе. К тому же вуду учит почитать предков и испытывать благодарность к старшим, что в крови у бенинцев, — совершенно потерянные в нашем народе ценности.

При прощании добродушное лицо Хунона озарила улыбка: «Ну мы еще обязательно свидимся». — «Когда? Где? Вряд ли... — подумал я. — Кажется, мы уходим из Африки уже навсегда... С тех пор я так и не был в Бенине. И вряд ли снова окажусь. Все истории с вуду канули в прошлое — словно не со мной было. А вот недавно мне в руки попал сильно несвежий и потрепанный номер «Ньюсуик». Я стал машинально листать страницы — как все быстро устаревает в нашем цивилизованном мире... и вдруг.

На меня смотрело добродушное лицо Хунона. В том самом синем цилиндре. В статье говорилось о процветании вуду в Бенине. Вот и свиделись!