Есть и самые настоящие сказки о Дамо, которого именуют также Белым Буддой.

Когда он еще только шел в хэнаньские горы, путь ему преградила река Янцзы. Не было ни лодки, ни плота. Тогда Бодхидхарма сделал свое тело более легким, чем воздух, и перешел через реку по верхушкам тростника. Этот эпизод изображен на черной мраморной стеле в бамбуковом саду…

Однажды ему помешал медитировать непреодолимый сон. Проснувшись, мудрец устыдился своей слабости и… отрезал собственные веки! С тех пор глаза его не закрывались, — а упавшие наземь веки стали первыми в мире кустами чая, который, как известно, хорошо рассеивает сонливость.

Очевидно, больше соответствуют истине предания о том, как Дамо жил и общался с монахами. Когда жизнь Бодхидхармы стала близиться к концу, он сказал всей общине: «Вы овладели моей кожей, моим мясом, вы получили мои кости».

Одному лишь любимому ученику Хуэйке, которому были переданы особо глубокие знания, Дамо шепнул: «А ты получил мой костный мозг…» После этого, как говорится в древнем трактате, великий настоятель Шаолиня повернулся лицом к стене, «оставил свои туфли и ушел». Это значит, покинул мир людей, но завещал им свое духовное наследие…

Как бы то ни было на самом деле, уроки соединения медитативной и мускульной практик привились, и жизнь монахов изменилась радикально. Они стали до такой степени сильными, закаленными и физически развитыми, что шаолиньцами заинтересовались власти Чжунго, притом не как священниками, а как могучими воинами!

Основатель династии Тан, император Ли Шиминь, обратился к ним за помощью, чтобы укрепиться на престоле. Были созданы страшные для врага отряды монахов-бойцов — шэньбинов. К той поре и приурочены сюжеты многих развесистых кинобоевиков… Намного позже, в ХІХ — начале ХХ веков, шаолиньские «драконы» кунфу участвовали в борьбе против ненавистной народу маньчжурской династии Цин. На монастырь трижды нападали правительственные войска. Во время гражданских войн прошлого столетия Шаолинь сгорел почти дотла, многие павильоны потом восстанавливали из пепла. Увы, погибло немало знаменитых мастеров. Против пулеметов и орудий их искусство оказалось бессильным …

А результаты духовно-волевых и спортивных занятий в Шаолине, между тем, были действительно фантастическими. На вопрос, какие он имеет необычные свойства, мастер Цзяо Лао отвечал так: “Способность отгонять болезни — раз. Никогда не болеть — два. Всю жизнь быть сильным — три. Не бояться голода и холода — четыре. Больше мужских качеств, ума и красоты — пять…”

Конкретно о своих физических возможностях мастер сообщал: «Сложенные пальцы могут проникнуть в желудок коровы, ребро ладони может отсечь корове голову, кулак способен пробить грудь тигра. Если вы не верите, попробуйте, пожалуйста, на моем животе.» Маловеры убеждались, нанося Цзяо Лао удары любой силы — деревянными палками, каменными дубинками, металлическими прутьями; мастер казался неуязвимым. Ему связали ноги и пытались повалить или сдвинуть, — тщетно.

Настоятель Хуэнен любил проделывать упражнение “алмазный палец”: выходил в стойку на одном указательном пальце правой руки, с поднятыми и вытянутыми кверху ногами. Однажды он переутомился от этого упражнения, простояв так минут двадцать; слег и уже не встал… Правда, есть одна подробность: Хуэнену тогда было уже за 90 лет!

Здесь стоит задержаться, чтобы поговорить об еще одном феноменальном следствии серьезных занятий цигун: о долголетии многих мастеров! В весьма серьезных источниках я встречал сведения о некоем Ли Цинъюне. Этот человек, знаток лекарственных трав, стоявший на высокой ступени китайских практик, родился в 1678 году в провинции Сычуань, а умер… в 1928 году, дожив до 250 лет!

За год до смерти Ли его пригласил в свою резиденцию известный военачальник, генерал Ян Сэнь. Пораженный ясным умом и бодростью патриарха, генерал написал впоследствии книгу: “Записки о 250-летнем счастливом человеке”…

Одна из летописей рассказывает, какие “экзамены” сдавал по окончании многолетних тренировок шэньбин. Ему надлежало пройти длинным коридором, где каждая половица была соединена приводом со специальным движущимся манекеном. Манекены выскакивали перед монахом, размахивая мечами, топорами, ядрами на цепях; сверху падали колья и бревна, валились камни, под ногами разверзались провалы…

В конце страшного пути стояла раскаленная чаша, которую следовало обхватить и поднять предплечьями. У тех, кто достигал этого места и поднимал чашу, с нее навсегда отпечатывались на руках клейма: тигр и дракон…

Невероятные рекорды и сегодня достигаются в монастыре. В присутствии зрителей, фото- и видеокамер отдельные монахи способны голыми руками дробить каменные глыбы, ломать деревянные балки, пробивать кирпичную стену.

Кончиками пальцев они сдирают кору с деревьев или выдергивают гвозди, глубоко вбитые в доску. Ломают о голову кирпичи, вонзают в горло наконечники копий, в живот — острые заточки… ни крови, ни страданий, спокойные улыбки на лицах! Любопытные не видят “кухни”, многолетней подготовки к ошеломляющим чудесам: самобичевания, бега вокруг обители с мешками песка, привязанными к ногам…

Не видят, как много лет подряд монах, например, закаляет пальцы. Сначала он тычет ими в мешок с рисом. Потом рис заменяют песком. Пальцы роговеют, кожа на них шелушится и заменяется новой, и так несколько раз; а монах знай себе долбит мешок… Песок сменяется железными опилками, щебнем. Неудивительно, что однажды свехтерпеливый ученик обретает “алмазный палец” или одним тычком проламывает плиту…

Учителя цигун убеждены, что прийти к подобным результатам может лишь человек, не столько развитый и закаленный телесно, сколько научившийся концентрировать в одной точке энергию ци. От реальности до легенды здесь только шаг: если воспитанники Шаолиня могут делать все, упомянутое выше, то почему бы не поверить, когда о них рассказывают и более странные вещи? Скажем, сбивают с ног противника взглядом или силой воли гасят свечу, зажженную за стеной (предварительно «почуяв», что свеча зажжена)?..

Не переходил ли и вправду Бодхидхарма реку Янцзы по верхушкам тростника? Не создавал ли милейший Сюи Минтан живую змею из бумаги?..
Осмелюсь предположить: предел возможностей, все-таки, есть, хотя он лежит далеко за границей доступного обычному человеку.

Нам, как биологическому виду, намного больше миллиона лет; двадцать пять тысячелетий назад человек создавал наскальные фрески в живописной технике, которую заново открыли только художники Возрождения, а за восемь тысяч лет до рождества Христова осуществлял трепанацию черепа… Боюсь, что за такое время даже слепой, интуитивный поиск силы привел бы — имей организм резервы паранормальных свойств — к совсем другому облику цивилизации.

Вряд ли развилась бы механика наряду с общедоступным (или хотя бы присущим особо тренированным группам) телекинезом — способностью силой воли двигать и разрушать предметы. Телепатия, чтение мыслей на расстоянии, сделала бы ненужными не только телеграф или радио, но и самое устную речь! Мы можем много, но не больше, чем позволяют свойства белкового тела, изученные физиологией. И примиримся с этим. Шаолинь доказал, что отведенные нам Богом пределы достаточно широки…

Хотя, пожалуй, сама традиция горного монастыря предполагает некоторую мифологизацию его достижений. Пришло время поговорить о двойном лике «чудес Китая»…
На раннее утро назначена церемония в монастыре. Спускаемся по ступеням от своей гостиницы «Дхарма холл». Ниже — плац огромной, на 7000 учеников, школы кунфу. Здесь приходится огибать юных спартанцев, спящих на ковриках или в спальных мешках. Ирина восхищается оранжево-розовыми облачными перьями восхода.

Единственная улица еще пустынна, хотя в некоторых лавках и кафе горит свет. Ночь, медленно отступая, залегает под мостами, в русле пересохшей и заросшей бурьяном речушки (я для себя назвал последнюю «Шаолинькой»). Близкие горные склоны темны.

У ворот монастыря собирается вся интернациональная команда цигунистов. Нас приглашают войти. Тихо проходим под взглядами громадных раскрашенных статуй небесных императоров, хозяев четырех сторон света. Большие выпуклые глаза яростны. У одного из царей в руке зонт, способный закрыть целые страны от дождя; другой держит меч, страшный для злых духов…

Как и повсюду, буддизм в Китае столкнулся с местными языческими верованиями — и премудро включил старых китайских богов в свой пантеон. Обретя новую религию, чжунгийцы не расстались с родными раем и адом. Через дорогу от Шаолиня, в другом храме, я видел подвал с пугающими статуями скованных демонов…

Уже в ограде обители, под сенью сосен и редкостных, древнейших на Земле деревьев гинкго, среди бронзовых курильниц с колокольчиками и белых лестниц, ведущих к пагодам и павильонам, — наши, не тратя времени даром, становятся в несколько рядов и начинают свою гимнастику. Принято считать, что здешняя «энергетика» исключительно полезна…

Медленно светлеет. Наконец, с тихим заунывным пением мантр, появляется процессия монахов во главе с настоятелем. Начался чань-буддийский обряд. Монахи в парадных одеяниях, цветом похожих на краски разгорающегося утра, направляются к ближайшему павильону, где на открытом полутемном алтаре, среди цветов, струй ароматного дыма и причудливой блестящей утвари высится статуя Гаутамы.

Лицо принца кажется блаженно-скрытным и чуть лукавым. Сюи Минтан слегка похож на Будду. Интересно, что далеким предком мастера был некий принц Кимнара, достигший просветления именно здесь, в Шаолине, и затем сопричисленный к сонму божественных воинов — хуфа. Целый павильон, с несколькими статуями принца, посвящен его памяти и называется «Кимнара холл»…

Продолжается церемония. Оранжевые монахи ходят извивающейся цепью перед павильоном, к их хождению присоединяются евро-американские цигунисты. По идее, колоссальную «змею» должны увидеть божества с небес; это тоже своеобразная молитва…

Наконец, на алтаре торжественно сжигают бумажный свиток с длинными столбцами иероглифов. Вместе с дымом имена людей, записанные на свитке, достигнут небесного царства и станут известны бессмертным покровителям человечества. Это — я знаю — наши имена. И отправляют их к престолам богов не случайно, не из простого гостеприимства. Чтобы провести в Шаолине подобную пышную церемонию, надо кое-что пожертвовать. Скинуться. Заплатить определенную сумму…

Безнравственно ли это? Стыдно ли продавать благословение богов за доллары или юани? Может быть, мантры для монахов — лишь способ подзаработать?.. Не думаю. Так было всегда и повсюду — в Шумере и Египте, в Индии и на Руси. Люди содержали, кормили тех, кто молился за их души, просил милости у высших сил. Существовали целые нищенствующие монашеские ордена, — они жили только подаяниями мирян! А уж искренность молитвы была делом совести каждого священника…

Увы, монастырь Шаолинь, всемирно прославленный очаг боевых искусств и чань-буддизма, переживает не лучшие свои времена. Редеет паства, скудеют даяния. Рядовые граждане Чжунго, занятые строительством личного благосостояния в общем русле служения державе, склонны скорее к расплывчатому деизму на уровне «что-то там есть», чем к определенной религии… Нечто важное исчезает на пути научно-технического и коммерческого прогресса. Хиреет старое великолепное дерево, посаженное полторы тысячи лет назад Белым Буддой. Нужна подпитка.

… Специально выстроенная лестница ведет на вершину 800-метровой, покрытой лесом горы Ужу. По дороге можно передохнуть и выпить холодной «кока-колы» (или местного лимонада) в маленьком кафе на уступе, откуда хорошо видны зеленые крыши и красные стены монастыря Шаолинь. Чуть свернув, попадаешь в пещеру, где девять лет медитировал Дамо; там сейчас мужеподобная бритоголовая монахиня хранит маленький храм с алтарем и статуей бородатого, бровастого, лысого Бодхидхармы — он очень похож на греческое изображение Сократа…

Белая, ростом с трехэтажный дом, сидячая скульптура святого мудреца венчает и плоскую вершину горы. На Ужу строится новый, большой духовный центр; продавцы уже активно навязывают курительные палочки и поднимают крик, если им мало заплатили… Вокруг мрачноватого белого Сократа — шабаш западных поклонников чань и цигун, просто людей, помешанных на экзотике «таинственного» Китая и «волшебного» Шаолиня… Я видел, как абсолютно безумная, с дикими глазами, американка лет 60 принимала позы кунфу на коленях статуи, а ее молодой спутник щелкал со всех сторон большим дорогим фотоаппаратом.

… Да не грех нам и про живую змею, материализованную из бумаги, рассказать, если это помогает делать тихое, внутреннее дело древней обедневшей обители, школам и институтам практик, реализующих глубинные возможности организма! Миф приносит средства, идущие на реальную работу.

Трудно разбираться в чужой общественной жизни, да еще в жизни страны, скорее похожей на отдельную планету (ведь каких-то 150 лет назад на всей Земле жило столько народу, сколько сейчас в Китае!). Корень полуторатысячелетнего гинкго обречен самостоятельному выживанию, но его проросшие семена тщательно опекаются государством.

Спартанские школы ежегодно пополняют сверхтренированными молодыми людьми армию и правоохранительные структуры, госбезопасность. Я видел по телевизору, как шаолиньские упражнения с копьями и мечами грандиозно, внушительно выполняют на столичном стадионе тысячи солдат. Я видел, как пекинцы перед своими домами, от детей до стариков, делают гимнастику цигун…

Срединная Цветущая Народная Республика лучше подготовлена к любым сюрпризам будущего, чем большинство земных государств. И в этой готовности — немалый вклад тихого горного монастыря.

---

Пекин — Шаолинь-су — Киев