Несмотря на свое бурное прошлое, Бостон сегодня тих и спокоен.

Бостонцы в основном по-европейски сдержанны и по сравнению с обитателями американской глубинки даже кажутся неприветливо-холодными. Не случайно жители приатлантического Северо-Востока слывут в США снобами.

Нелюбезность переходит в агрессивность у бостонских водителей. Об этом предупредят любого приезжающего в город. А в одном из рекламных изданий я нашел такие строки: «Опасайтесь бостонских водителей. Они имеют репутацию самых диких, самых невежливых водителей в стране. Внимательно следите за приближающимися автомобилями.

И помните: средний бостонский водитель убежден, что красного света не существует, есть только розовый; а сигнал светофора — это лишь пожелание». От здешних же мотоциклистов, говорят, нужно вообще бежать, как от чумы… Впрочем, не водителями известен Бостон. Наоборот, он — едва ли не единственный «пешеходный» город в США.

Тут требуется пояснение. Большинство американских городов приспособлены именно для автомобилистов. В некоторых, даже весьма крупных центрах слабо развит общественный транспорт.

Города разбросаны на большой площади и, как правило, имеют довольно четкое деление на деловые кварталы, где в нерабочие часы жизнь останавливается, и на спальные районы с вкраплениями центров развлечений и торговли.

За редким исключением, в центральных частях городов люди почти не живут, а если жилые кварталы там и существуют, то, как правило, пришедшие в упадок и заселенные беднотой.

В некоторых американских городах — особенно на Юге и Западе — нет даже тротуаров: совершить пешую прогулку по ним практически невозможно. Да и там, где есть тротуары, прогулки по пустынным улицам, с учетом уровня преступности, не особенно привлекательны.

А вот Бостон прекрасно приспособлен для пеших прогулок; не пользуясь ни автомобилем, ни общественным транспортом, можно легко, если хватит сил, обойти все его достопримечательности. Особенно привлекательны для этого его старые кварталы, сохранившиеся почти в самом центре: те же Бикон-Хилл и Бэк-Бэй.

По Бостону можно гулять днем, вечером и даже ночью, не озираясь и не стараясь перейти на другую сторону, заметив малоприятные группы молодых бездельников. И даже такая примета ночи в любом американском городе, как машины, из которых несется чудовищный рэп, здесь явление редкое.

Правда, во время моего пребывания в Бостоне был убит бандитами полицейский следователь, — его прикончили в метро. Но подземка везде в Штатах пользуется очень плохой репутацией…

Вообще же Бостон, не раз признавали после различных опросов и исследований городом «с наивысшим качеством жизни» в США.

Еще в конце XVIII века он славился своими моряками, китобоями и рыбаками. Долгое время Бостон был крупнейшим и богатейшим городом Соединенных Штатов. Город всегда считали и кузницей интеллектуальных кадров страны — благодаря знаменитому Гарвардскому университету. А сегодня Бостон, помимо прочего, — четвертый по величине банковский центр США.

Известен город и своим текстилем. Некогда ткань бостон хорошо знали во всем мире… Еще есть карточная игра бостон (не зря, видимо, жителей города в1765 году так возмутил закон о гербовом сборе, вводивший налог и на игральные карты); есть вальс бостон, даже бостонский терьер!

И все эти названия даны в честь столицы Массачусетса. В общем, в словарный обиход город вошел не только благодаря «бостонскому чаепитию».

Некогда северной границей Бостона служила река Чарлз. Сегодня город перебрался и через нее. Напротив Норт-Энда расположен район Чарлзтаун. Когда-то самостоятельный город, он был основан на год раньше самого Бостона поселившимися там десятью семьями пуритан.

Сегодня приезжие выбираются туда, чтобы увидеть стоящий на реке парусник «Конституция», старейший в мире военный корабль, в «плавучем» состоянии. Он был спущен на воду в 1797 году, — первый корабль, специально построенный для ВМФ США. Примечательно, правда, что он был заложен на бостонских стапелях вовсе не для защиты молодой независимости страны, а для охраны американских торговых судов от нападений северо-африканских пиратов в Средиземном море!

Другой пригород Бостона — Бруклайн (вообще-то он тезка нью-йоркского Бруклина, но здесь его имя стали произносить по-иному), тоже некогда самостоятельный город, известен как место рождения президента Джона Кеннеди. В Бостоне он имеет славу самого «русскоязычного» района — в нем обосновалось больше всего выходцев из Советского Союза (еще одна параллель с нью-йоркским Бруклином, где находится знаменитый «русский» Брайтон-Бич).

Бостон вообще космополитичен, как и все другие крупные города США. В нем сильно ирландское влияние, есть итальянский квартал, а обилие среди его жителей немецких фамилий свидетельствует о значительном притоке переселенцев из Германии. Как и в других приморских городах Новой Англии, среди местных жителей немало потомков португальских иммигрантов, а «чайнатаун» Бостона — третий по величине в США китайский квартал.

Нынешний район Дорчестер был некогда самостоятельным рыболовецким портом, основанным еще одновременно с Бостоном. В состав города он влился лишь в 1870 году и теперь знаменит Музеем-библиотекой Джона Кеннеди… Так вот и «прирастала» пригородами столица Массачусетса. В общем, не только за счет осушения заводей его площадь за 370 лет истории выросла в восемь раз! Есть еще один соседний город, который, как и Чарлзтаун, тоже лежит на другом берегу реки Чарлз, — но, видимо, никогда уже не вольется в состав Бостона. Это Кэмбридж, который от столицы Массачусетса отделен только мостом.

Как-то один из мэров этого города пошутил: «Когда люди думают о Бостоне, они на самом деле подразумевают Кэмбридж». В этом есть свой резон. Как мы помним, Бостон, помимо прочего, знаменит одним из престижнейших учебных заведений мира — Гарвардским университетом. Но Гарвард-то расположен в Кэмбридже! Так что, можно сказать, Бостон примазался к чужой славе. В общем, Кэмбридж — не просто «город за рекой».

Основанный в 1636 году, Гарвардский университет дал Америке шестерых президентов. Его присутствие зримо и незримо ощущается в Кэмбридже буквально повсюду. Ну где еще, например, найдешь такую концентрацию книжных магазинов — вокруг университета их аж три с половиной десятка! Университетские корпуса занимают несколько кварталов, где кипит учебная и научная жизнь.

По числу выпускаемых в Кэмбридже научных журналов и книг он может посоперничать даже со столичным Вашингтоном. Так что, если в выходных данных какого-нибудь ученого трактата стоит слово «Кэмбридж», это вовсе не означает, что трактат издан в британском городе-тезке. Скорее наоборот.

Здесь все связано с университетом. А Гарвард-сквер — Гарвардская площадь — служит общепризнанным центром города. Помимо университета, в «городе за рекой» есть еще одна, я бы сказал, характерная достопримечательность — дом поэта Лонгфелло, в котором останавливался и Джордж Вашингтон в начале войны за независимость.

Революционные идеи и творческая мысль здесь всегда шли рука об руку… Особый дух края чувствуется везде, не только в Кэмбридже. Я видел пригородные усадьбы под Бостоном. Эти старые поместья, весьма редкое явление в США, тоже роднят Новую Англию с Европой и даже со старой Россией, где именно усадьбы среди природы, сельской местности были центрами духовной жизни.

Лексингтон и Конкорд знамениты не только тем, что со сражения на Лексингтон-Коммон, где сегодня стоит мемориал минитменам, начиналась война за независимость. В Конкорде, например, жили и творили первые американские писатели — Луиза Олкотт, Hатаниэль Хоторн, Ралф Уолдо Эмерсон. Здесь можно прогуляться вокруг Уолденского пруда, ставшего знаменитым благодаря Генри Торо, и увидеть воссозданную копию хижины из его романа «Уолден, или жизнь в лесу», знакомого любому ценителю ранней американской литературы.

Любопытно, что отец Луизы Олкотт переехал сюда, на отдаленную тогда ферму, со своими последователями в 1843 году, чтобы создать утопическую коммуну — Фрутлендс**. Это название должно было отражать суть его философии: жить, употребляя лишь плоды земли, добытые собственным трудом. Разве не смахивает на толстовство?

Не случайно, именно там, в окрестностях Конкорда, в старых деревянных усадьбах среди расцвеченных осенью деревьев, я впервые почувствовал то, что так редко можно ощутить в Америке — знакомый запах родины…

Итак, первый свободный день я решил посвятить пешей прогулке по Бостону.

Мэри-Эллен на карте отметила места, где надо обязательно побывать, а я их соединил линией, которая, как оказалось, почти полностью совпала с так называемой «Индепенданс трейл» — «Тропою независимости», пешеходным маршрутом, проложенным на схемах Бостона для тех, кто интересуется стариной.

Я прошел через Паблик Гарден и Бостон-Коммон на Бикон-Хилл, а затем «тропа» вывела меня к реке Чарлз, точнее к тому самому мосту, по которому Мэри-Эллен ходит вечером с работы.

Он оказался даже днем весьма безлюдным, а пешеходный тротуар представлял из себя металлическую решетку, под которой была видна вода. Каково же ходить по нему ночью, — удивился я словам Мэри-Эллен, которая сказала, что «это вполне безопасно».

По одну сторону от моста реку перегораживали шлюзы, а по другую, на противоположном берегу, был пришвартован белый парусник «Конституция». К нему-то и вела «тропа».

В общем-то, корабль не показался мне каким-то особым по сравнению с другими парусными судами, которые доводилось видеть. Даже несмотря на то, что его «команда» была одета в костюмы двухсотлетней давности. По крайней мере, «пассажиры» и «экипаж» на копии «Мэйфлауэра»*** в Плимуте, где я побывал днем раньше, выглядели гораздо колоритнее. Поэтому я решил поскорее вернуться в Hорт-Энд, Северный Край, — старейший городской жилой район, где сегодня, судя по обилию вывесок, предлагающих пиццу и спагетти, доминируют выходцы из Италии.

И тут я увидел, что индикатор на фотокамере начал мигать, настойчиво напоминая о необходимости замены батарейки... Я как раз шел по мосту через реку Чарлз. Передо мной в нескольких десятках метрах шагала лишь одинокая дамочка.

Она остановилась, чтобы закурить, и я нагнал ее. Рыжая, с красным бантиком на голове, с ярко накрашенными губами, полноватая, но симпатичная молодая женщина. «Извините, вы не подскажете, где ближайший фотомагазин?» «Я знаю один хороший магазин. В банковском квартале. Я как раз иду туда. Могу вас проводить.»

Мы разговорились. Это легко делать, когда ты иностранец, да к тому же еще, по американским понятиям, с края света. Дама оказалась очень веселой и общительной. Hесмотря на свою несколько легкомысленную внешность, работала в банке. Она щедро делилась всеми сплетнями из финансового квартала города, да и вообще оказалась неплохой спутницей и даже гидом. Мы расстались у входа в магазин, который располагался где-то примерно в получасе ходьбы от моста через реку Чарлз. «Можно вас сфотографировать на память?» — «Не-е-е-е-т! Я не люблю сниматься. Привет России!»

Я вспомнил рассказы про чопорных бостонцев, про их нелюбезность, необщительность и холодность. А тут вдруг веселая, общительная и приятная во всех отношениях горожанка. «Нет, нельзя верить всем этим стереотипам», — подумал я и толкнул магазинную дверь. «Хай!» — приветливо улыбнулся я продавцу, но тот едва поднял на меня глаза, буркнул что-то и снова занялся своими делами. «Такая батарейка есть?». — «Ну, есть,» — нехотя ответил он. Только что разрушенный было стереотип бостонца воскрес, как птица Феникс...

В итоге, я за 16 долларов купил батарейку, которая в других местах продавалась за 11. Для финансистов, которые-то в основном, видимо, бывают здесь, разница в пять «баксов» большой разницы не представляет. И все равно я не жалел о прогулке с Хитер — полчаса в приятной компании, под живое щебетание о жизни местных банковских воротил, о лучших ресторанах, которые встречались на пути.

Из-за ремонта дороги мне пришлось совершить крюк; я забрел, вероятно, в беднейшую часть Норт-Энда, — вокруг были кирпичные стены невысоких домишек с железными наружными лестницами и развешанным для просушки бельем. Правда, смотрелось все это весьма колоритно, а в какой-то забегаловке я смог по дешевке поесть отменной пиццы.

Затем я снова забрел в финансовый квартал, где как раз начался обеденный перерыв, — на лужайках среди роскошных небоскребов сидели молодые клерки в белоснежных рубашках и галстуках, не спеша поглощая свои гамбургеры и «салаты Цезаря» из пластиковых коробочек.

Потом я вышел к Фэнъюл-Маркет, старому городскому рынку. Свое имя он получил от купца Питера Фэнъюла, который в 1742 году построил и подарил городу здание, ставшее местом собраний, в том числе и «патриотов». Именно там Самюэл Адамс собрал колонистов, чтобы объединить их в борьбе против британцев.

В нем выступали и Пол Ривир, и Джордж Вашингтон, и — намного позднее — Джон Кеннеди. Сейчас Фэнъюл-Маркет — это и обычные торговые ряды, и «блошиный рынок», и скопище художников и ремесленников всех мастей. А оттуда я уже прямиком направился к месту «бостонского чаепития». За время моей прогулки меня уже не раз донимали нищие. В Бостоне их вообще немало.
Но вот я, наконец, поднимаюсь по трапу на бриг «Бивер - 2» («Бобер-2») — точную копию одного из трех кораблей, на которых произошло «бостонское чаепитие».

Я представил себе, как темной холодной декабрьской ночью переодетые индейцами «патриоты» пробирались по улицам колониального Бостона к причалу Гриффин-Уорф, как по швартовым взбирались на борт для встречи с Историей… Я тоже выбросил за борт свой чайный пакетик: надо отдать должное юмору бостонцев — выходя из музея на историческом паруснике, каждый может выпить стаканчик бесплатного чая…

В метро, на незнакомую станцию, я спускался, как в хорошо известное мне место. Ноги гудели, но настроение было самым приподнятым. На скамейке у платформы сидел старик в морской фуражке и нечищеном бушлате и играл на синтезаторе «Ямаха» веселенькую мелодию.

Я вдруг почувствовал, что мелодия эта очень по мне. Перед мужчиной стоял бумажный стаканчик. Я подошел и положил в него долларовую бумажку. В стаканчике была только мелочь. Старик поднял на меня глаза и улыбнулся: «О, спасибо, сэр!». Оказывается, мы не такие уж бедные. Даже в богатой Америке можем быть щедрее аборигенов.

Подскрипел красный поезд. Я обернулся к старику. Он улыбнулся мне — я ему... Легко, как будто делал это всю жизнь, я совершил пересадку на «свою», линию. На платформе, между двумя составами, парни играли на гитарах «Лестницу в небо» из репертуара «Лед Зеппелин». В ожидании поезда скопилось много народа, и можно было подумать, что это толпа на рок-концерте. Почему же Бостон чопорный? Пожалуй, это веселый город…

---

*) Акр — единица площади в системе английских мер: 4046,86 кв.м.
**) «Фрутлендс» (англ.) — фруктовые земли.
***) «Мэйфлауэр» («Майский цветок») — корабль, который в 1620 году привез в Северную Америку первых европейских переселенцев.