На острове детей было мало, несмотря на субтропический климат в низовье Днепра, зимой с ледников дули холодные ветры и иногда срывался снежок. Дубы и другие лиственные деревья облетали, но лавр, тис и магнолии оставались зелеными. В это время дети часто умирали, особенно мальчики.

Возможно, поэтому, перебив и съев пещерных людей, новое племя оставило часть их детей. Женщины лучше приспосабливаются к новым условиям, на острове их было большинство, и они взяли детей. Кроме нескольких сотен новых людей на острове жили несколько десятков волков, которые уже нашли с человеком общий язык, но еще не стали собаками.

Было несколько небольших бурых медведей, которые подбирали гниющую рыбу и желуди, а также диких свиней, потомство которых люди отбирали в пищу. В замкнутом пространстве острова эти звери привыкли к человеку, признавая его главенство.

Дети бегали по всему острову, не опасаясь их. Особенно они дружили с волчатами, которые, подрастая, повсюду сопровождали их. У Сына тоже были в друзьях волк и медвежонок. Но в последнее время пропало несколько младших детей и их трупов или останков охотники не нашли.

Со стороны лесной речки впадающей в Днепр, на острове было озеро, куда весной в полноводье заходила вода из реки. К лету оно прогревалось, и дети купались в нем. К этому озеру направлялся Сын с друзьями- Волком и Медвежонком, еще несколько девочек и волчат увязались вслед за ними.

Сын взял легкий бумеранг, собираясь охотиться на уток и гусей, которые гнездились у озера. В этот раз на озере уток и гусей не было, а посредине озера плавало несколько лебедей и все. Это насторожило Сына, и он крикнул младшим детям, чтобы в воду они не заходили. Вдруг один лебедь закричал и стал махать крыльями, пытаясь взлететь.

Остальные птицы испуганно поднялись, а этот лебедь ушел под воду и больше не показывался. Охотиться, стало не на кого, а под водой было что- то страшное. Волк рычал на воду, а волчата лаяли. Но медвежонок очень хотел рыбки, которую он ловил, выбрасывая лапой рыбу на берег. Сын не мог его остановить, но на всякий случай обвязал его свисающей с дуба лианой. Медвежонок зашел неглубоко и стал выбрасывать рыбу, которой озеро прямо кишело.

Все остальные люди и звери подбирали рыбу и ели. Медвежонок недовольно рычал, видя, что его обворовывают, но неожиданно завыл и стал удаляться от берега. Лиана натянулась, и он завыл еще громче, как будто его рвали на части. Девочки побежали в поселок, а на берег выскочила медведица-мать и страшно зарычала на воду. Лиана была крепкая и дуб немаленький.

Прибежали охотники, за ними пришел вождь и несколько женщин. Все, взявшись за лиану, потянули медвежонка к берегу, но с другой стороны его тянуло сильнее. Тогда вождь приказал нагнуть небольшое дерево и привязать его к лиане, которая удерживала медведя. По его команде дерево опустили, поднялся столб воды, и с большой волной на берег выбросило громадного сома с медвежонком в пасти.

Сом бил хвостом изгибался, пытаясь, вернуться в воду, но уже полетели в него дротики и топоры. Когда сом затих, медвежонок был жив, его лапа с растопыренными когтями застряла в горле у рыбины, голова которой была больше годовалого медведя. По длине сома могло лечь три охотника.

Осенью, когда лист на дубах желтел, и созревали желуди, на Острове начинались заготовки: женщины сушили рыбу на ивовых прутиках, собирали на берегу водяной орех-чилим, похожий на маленьких ежиков, лесные орехи и шишки.

Белки и сурки тоже делали запасы, хотя на острове снег не выпадал. Но зимой пищи становилось меньше. Поэтому охотники решили устроить большую охоту. Они переправились на берег напротив скалистого обрыва, выждали наверху и, по примеру пещерных охотников, подожгли сухую траву позади пасущихся у обрыва тарпанов и степных антилоп.

В испуге те бросились бежать к обрыву и падали вниз. Когда огонь погас, и можно было спускаться по яру на берег реки, где истекала кровью добыча, охотники обнаружили, что сами попали в засаду. Большая группа пещерных львов окружила уступ.

Их желтые шкуры мелькали в обгоревших кустах, а дальше, в нетронутой степи перебегали с места на место стаи гиен и гривастых волков. Охотников было около сорока. Они стали полукругом в два ряда, закрывая спуск на берег; они не хотели отдавать свою добычу. Здесь были Отец и Сын, и вождь. У людей не хватало факелов, которые удерживали бы зверей, а пожечь уже было нечего.

В борьбе с клыком и когтем надо иметь длинную руку. Это поняли еще обезьяны, бросая в котов палки и камни. У людей были бумеранги, но пещерные львы низко прижимались к земле и подползали все ближе. Топоры охотников имели слишком короткие ручки. Для битвы со львами африканские племена масаев успешно используют длинные копья, причем не один на один. Охотники медленно отступали к дубраве, на краю яра, по деревьям которой был путь к порогам и на Остров.

Им хотелось взять хотя - бы часть добычи, поэтому вождь послал несколько человек вниз погрузить плоты. Остальные держали оборону. Сын заметил, что вдруг гиены и волки стали разбегаться в стороны. И вот высоко над травой показались чудовищные головы пары больших гиен, выходцев из третичного периода (в Африке их называли убийцами слонов).

Почуяв запах крови, они неслись на охотников, и их нечем было остановить, ростом они были с быка, а пасти имели полуметровые. Охотники освободили проход и бросились к деревьям. Этим воспользовались львы, и лишь немногие охотники вернулись на Остров.

Сын дотащил раненного отца до первого большого камня на порогах, прыгнуть отец не мог и остался там лежать до утра. Всю ночь он слышал рев, вой хищников, и хруст костей на берегу в 30 метрах от него.

После гибели охотников число женщин на острове составило три четверти. Погиб вождь и не было подходящего седоволосого мужчины на его роль. Остров перешел под управление женщин и стал островом амазонок.

Сыну исполнилось 13 лет, и он считался взрослым охотником. Семей как таковых на острове не было и раньше, а теперь у Сына было несколько женщин, которые ночевали в его шалаше. Охотников не хватало, и Сын обучал группу девушек, владению оружием и ходил с ними в разведку на берег. Отец выжил, но сильно хромал после львиного укуса.

Роль женщин на острове усиливалась тем, что теперь мясо добывалось редко, а рыбу они ловили сами, сушили и заготавливали ягоды и плоды. Съедобные коренья аира, лилий и других водных растений собирали на озере и на лесной речке. Женщины решили изгнать лишних едоков - прирученных волков и медведей и начали убивать их.

Звери убежали на самый край острова, на песчаную косу и стали агрессивными. Пришла, точнее, приплыла другая беда. Болотные кабаны перебрались на остров, поселились в камышах у озера и стали совершать набеги на поселок, пожирая все подряд, и угрожали маленьким детям, которых и так было мало.

Лесные свиньи нравились болотным кабанам, а лесных секачей они перерезали в течение двух гонов. Болотные кабаны были крупнее лесных, черные, покрытые рыжеватой щетиной, (жесткой как проволока) с длинным рылом, на котором снизу вверх торчали толстые желтые клыки, загнутые назад, чтобы удобно было подрывать и разрезать корни деревьев и выкапывать корневища болотных растений. У самок клыки были поменьше. Защищаться от разъяренного кабана с помощью топора или бумеранга было невозможно, удерживали его только костры.

Волки, загнанные на песчаную косу в конце острова, голодали и поэтому стали охотиться в камышах у озера на поросят и подсвинков, хотя не всегда удачно. Генеральная битва между волками и болотными кабанами произошла весной. Сын со своей группой сначала услышали очень громкий визг поросенка, которого волки тащили, передавая друг другу, на косу.

Люди, взобравшись на дубы, видели, как из камышей торпедой вылетела взрослая свинья, а за ней целое стадо секачей и подсвинков, и помчались на косу. Отступать волкам было некуда, кабаны плавали лучше их. Смертельная схватка длилась час или два. За каждого секача погибало 2-3 волка, но под конец, оставшиеся в живых свиньи кинулись в Днепр и поплыли к лесной речке. И только один Волк, которого приручил Сын, вернулся в поселок.

Отец охромел и состарился (жили новые люди в среднем до 30-35 лет, если не погибали). Он стал заниматься изготовлением орудий охоты в каменной яме, выдолбленной людьми на вершине острова. Помогали ему длиннорукие юноши, подросшие дети пещерных охотников. Они помогали не только ему, а были в племени в роли рабов. У него они разбивали большие камни и отламывали сучья и ветки, необходимые для изготовления топоров и других орудий. Остальную обработку делал только он. Кроме того, он теперь исполнял роль шамана, рисовал на песке или на больших камнях фигуры животных и сцены охоты.

После битвы с пещерными львами Отец понял, что ручка у каменного топора должна быть длиннее, а острый камень, который закреплялся в расщепе, лучше развернуть узкой частью вперед. Так родилось тяжелое копье с острым и твердым наконечником. Сын все понял и принял копье на вооружение. Он теперь был Главным охотником, и у него была группа девушек. Копья позволяли убить животное с небольшого расстояния или наставить их против хищника.

Но острову угрожали не только хищные звери, царящие в степи. На островах, выше по течению Днепра тоже жили новые люди. Они могли сплавиться на плотах и попытаться занять большой лесистый Остров. Копий у них еще не было, но могло оказаться много мужчин с топорами. Отец смотрел, как Сын бросает копье, и понимал, что рука нужна крепкая. Девушки хорошо метали бумеранги, которыми при точном попадании можно было перебить шею или горло, но враг часто успевал пригнуться или увернуться. Бросать прицельно копья для девушек было не под силу.

Отец думал и думал, может быть тысячу лет. Он вспоминал, как вождь придумал вытащить гигантского сома. То есть пружинящее дерево позволяло накопить силу и моментально высвободить ее. Отец сгибал палки и вставлял в расщепы небольшие камни, и они летели очень далеко, но не прицельно. Возможно, после многочисленных проб он закрепил концы согнутой палки жилой или лианой, получилось, что- то новое, которое хранило силу!

Он попробовал бросать с помощью этого небольшие камни неудачно. Под рукой были дротики: заостренные палки, которыми они били рыбу. Он попробовал метать их. После сотен или тысяч попыток, дротик, положенный в середину согнутой палки стянутой жилой, полетел как стрела и вонзился в дерево. Отец радостно закричал и кричал, пока не прибежали все островитяне.

Он показывал им новое оружие, но они не понимали, что это и боялись. Они итак боялись Отца и считали его колдуном. Наконец Сын взял у него оружие, приложил дротик и отпустил тетиву, целясь в белку. Белка упала к его ногам. Это был один из первых случаев применения Лука человеком. Прошло еще несколько лет, пока амазонки так овладели луком, что слава о них пошла по реке и в степи.

Теперь они часто переправлялись на берег в степь, а часть жителей Острова перешла жить на берег. Охота всегда была успешной, она перестала носить облавный характер, а благодаря луку стала индивидуальной, но охотниками в основном были женщины. Так зарождался матриархат. Отец умер, его похоронили в каменной нише в согнутом положении колени к подбородку, как ребенка в чреве матери. Чтобы Земля-мать родила его снова!

Сверху в усыпальницу насыпали слой белой глины и красной охры, которой Отец любил рисовать. (Так его и нашли через 20 тыс. лет). Луки и копья делал Сын, которого теперь называли Отцом, у него тоже был сын.

Если применение камня, дубины или копья можно объяснить случайностью (ведь эти предметы окружают нас), то лук является изобретением, искусственно воплощенным замыслом.

Прошло несколько поколений, и на острове впервые выпал снег, климат стал меняться в сторону похолодания и через некоторое время Днепр стал замерзать, покрываясь льдом, по которому можно было переходить на острова.
Южные растения и животные вымерли или ушли. Зато весной на свежую траву пришли мамонты.