Мы идем непосредственно в заповедник. Сейчас, в начале октября, — последние дни гона у марала. В эти дни временно марал теряет осторожность и может выскочить прямо на тебя.

Джоус, специально для нас, достает старый маральник. Гулкий зов разносится по долине. А в ответ неотличимый зов марала. Он поддался на обман и скоро должен быть здесь. Правда, такой опыт несколько опасен.

Во время гона марал себя не контролирует. Крик в маральник — сигнал для него, что другой самец покушается на его территорию, на его самок. И тут главное, чтобы он и тебя не принял за соперника. Иначе, не поздоровится!

Животные здесь почти не пуганые. Мы подходим на катере Джоуса вплотную к берегу, а стадо козерогов почти не двигается. Все заняты своим делом — ищут скудные кустики среди развалов камней. Кажется, что они нас вообще не замечают. Но стоит человеку появиться на палубе, и произнести вслух пару слов, — стадо мгновенно срывается с места.

В стаде есть особи, которые постоянно наблюдают за всем, что может представлять опасность. Нас заметили — и вот все стадо уже скачет по грудам камней... Но иногда козерог может пропустить опасность.

Он плохо видит врага, который выслеживает его сверху, с хребта. Именно так на козерога охотится снежный барс, или Ирбис, — так его зовут местные. Большая кошка в серых и белых пятнах — лучший охотник Саян. Кроме человека, врагов у барса нет.

Мы идем по горному пути, чтобы заснять козерогов, а если повезет, — то и самого барса. Снежный барс может часами лежать на одном месте, полностью слиться с камнями и ждать, пока добыча сама придет к нему.

Кажется, что он просто лениво греется на солнышке. Но стоит жертве подойти чуть ближе, и барс пружиной летит вперед. Среди камней он почти незаметен, и увидеть его, даже в бинокль, очень трудно. Хотя именно здесь, в районе научного стационара «Ирбис», особенно часто встречают пятнистого хищника.

За первым же поворотом, метрах в десяти от нас, из колючек выскочил опешивший козерог с огромными закрученными рогами. Увы, он не согласился попозировать для камеры и сбежал за хребет.., но оставил своего друга. Вернее, то, что от того осталось...

Проводник Игорь рассказывает, что еще весной они здесь вдвоем паслись. Но от второго козерога остались лишь «рожки» да косточки, разбросанные по всей поляне. Это волки. Старый козерог не смог сбежать от стаи волков.

Идем дальше. Вдруг берег реки захрустел. Прямо по зеленым кустам продирается испуганный марал, видимо, не раз видел кости старого козерога.
За каждым поворотом открываются новые скалы и утесы. Тропинка местами исчезает и приходиться лезть прямо по скалам. А взгляд ищет среди камней снежного барса. Вдруг, слева от тропы Игорь находит еще одни козерожьи кости. Все лежат в одном месте, и Игорь уверен — это жертва снежного барса. Волка в таких местах не встретишь. Здесь вотчина барса.

Идем дальше. Игорь одновременно осматривает и горы, и звериную тропу. Каждый след, сломанная ветка, помет, — все говорит о том, кто здесь прошел. Вот здесь маралы устроили выяснение отношений. Много рогов пообломали. А заодно и сосенок.
Чем выше поднимаемся, тем сильнее ощущение, что за нами наблюдают невидимые глаза. Да и Игорь повторяет слова Джоуса: «Это мы барса не видим, а он за нами всегда наблюдает!».

И вдруг, вот он — на скале сидит! Черный силуэт напротив солнца: голова, тело, хвост... Но стоп — это всего лишь камень. Каменное изваяние. Барс будто издевается над нами, дразнит, смеется над нашей доверчивостью… И опять бесконечные подъемы, от бинокля болят глаза.

На скале за каждым камнем мелькает что-то. И хочется закричать — вот он. А барса нет — «его величество» не показал нам даже своего хвоста… Только каменную копию.

С вершины открываются хребты Саян. Они укутаны снежными облаками. Внизу серебрится море. Гладкие закругленные горы будто сошли с картин Николая Рериха. От них веет свободой и спокойствием. Понятно, почему художник в конце концов сбежал от цивилизации...

Наконец, за натертые ноги награда — стадо козерогов-рогачей. Вот они, в двухстах метрах от нас; на склонах коричневых гор почти сливаются с рельефом. Заметить их можно, только когда стадо двинется по склону. Появляется ощущение, будто зашевелились камни и кусты колючек.

Дальше по склону пасется стадо из нескольких самок и маленьких козлят. До ноября стада самцов и самочек будут гулять отдельно. Потом начнется зима, и все смешаются. А еще через несколько месяцев появится потомство. Молодые, козероги до года ходят вместе с самочками, а уже потом образуют свое стадо.

Козерогов на заповедной территории сейчас много. Заповедник служит источником дикой жизни. Отсюда расходятся по горам непуганые стада сибирского козла, марала, кабарги.

На соседних территориях зверя тоже немало, но увидеть его там сложнее. Разрешена охота, и козероги много осторожнее. Стадо срывается с места, как только видит малейшую опасность...

Сегодня мы уходим из заповедника. Джоус в последний раз кормит нас сытным таежным обедом и отвозит за границу заповедника. Тайги здесь уже нет. Безлесые хребты издалека кажутся гладкими и ровными. Здесь начинается Тува. Царит другой дух, непохожий на таежный.

До этих территорий не доходили русские колонисты. Им привычнее были непроходимые таежные чащи, чем открытая всем ветрам степь. Здесь кончается и наш путь по заповедным местам Саян.