Небольшой речной трамвайчик отчаливает от набережной Сены. Происходящее на нем для уравновешенной Франции достаточно примечательно.

Взрываются петарды, в воду летят пустые бокалы и бутылки. Полуголые девушки отплясывают канкан. Русская речь перемежается с нецензурной бранью. Новые русские добрались до «столицы мира»...

Держись, Париж! Мы тебе еще покажем... Посетив на следующий день Лувр, я не собирался специально искать картину Босха «Корабль дураков», написанную в период 1490 - 1500 годов. Но так уж получилось, что вышел я именно к ней.

Те же, что и в реальности, тупые лица... Согласно фламандской традиции, вобравшей в себя многовековые народные предания, образ судна с пирующими — это аллегория развязности и скудоумия.

В шествиях и карнавальных песнопениях на борту корабля народ олицетворял самых греховных своих собратьев. Это пьяницы, развратники и воры, отступившие от правил христианской морали. Но приглядимся повнимательнее: кто еще плывет на мифическом судне, мачтой которому служит дерево, а палубой — стол? Монахиня, играющая на лютне, истово поющий францисканец, шуты и клоуны...

В шабаше каждый играет свою роль: кто пытается поймать открытым ртом пирог, а кто — достать курицу, кто-то пьет, а кого-то уже тошнит. Таким был «корабль дураков», таков он и сейчас.

Босх предупреждает: держитесь от таких персонажей подальше! К несчастью, во все века случалось так, что добрые люди были зависимы от пассажиров этого «корабля».

Стотысячный олимпийский стадион не может вместить всех желающих встретиться с культовой рок-группой ХХ столетия «Pink Floyd».

Над сценой — экран, на который проецируются фрагменты не менее культового фильма «The Wall» («Стена»).

Фильм перемежается с анимацией. На экране — жутковатый, все увеличивающийся цветок, аллегория всепоглощающего тлена и разрушения. Весь фильм пронизан болью, а концерт — желанием отобрать эту боль, очистить присутствующих.

Музыканты говорят: «Индивидуум, даже очень талантливый, один на один с окружающим миром обречен». Окончен концерт. Его воздействие огромно. Многотысячная толпа расходится в полном молчании.

«Пинки» призывали к сплоченности, говорили о том, что зло разъедает нас. Но какое оно, это зло? Как оно выглядит?

В разные времена люди представляли себе его по-разному. Великий Босх видел его в причудливом смешении живых и неживых предметов. Подобная образность близка и «Pink Floyd».

Школы равняют на конвейере и перемалывают в мясорубке своих учеников, чтобы получить покорных, совершенно одинаковых живых роботов...

Но ведь нечто подобное происходит и на картине «Страшный суд», фрагмент которой хранится в мюнхенской пинакотеке!..

Демоны в образах чудовищных сочетаний предметов, частей звериных и человеческих тел, — жители ада терзают людей.

«Страшный суд» тревожит душу не менее сильно, чем «Стена». Прошло более половины тысячелетия, а восприятие зла реально и очень схоже. Меняется ли внутренний мир человека — или только окружающая его форма? Такие ли мы, как во времена Босха? По крайней мере, проблемы во многом подобны...

Промозглый весенний день набросил на плечи Венеции шаль, сотканную из тумана и хлопьев мокрого снега. Площадь Святого Марка пустынна; пахнет сыростью и горечью сжигаемого угля.

Холодный ветер раскачивает и сталкивает между собой накрытые цветастыми тентами гондолы. Желая укрыться от непогоды, я вхожу в небольшой переулок. Здесь менее ветрено, да и снег почти не проникает между нависшими крышами старинных зданий.

Откуда-то издалека доносится звук трещотки, он становится громче и громче. Неожиданно в переулок входит группа ряженых. Впереди идут взрослые, на них грубые балахоны с накинутыми на головы капюшонами. Вслед движутся дети в более ярких, но таких же грубых костюмах.

Все вокруг оживает; кажется, что я и еще несколько случайных прохожих очутились в Средневековье. Лица и руки ряженых выбелены краской. В центре шествия на специальном постаменте несут распятие, процессия идет в сторону площади. Как будто испугавшись, перестает идти снег; даже ветер затихает. Шествие движется по периметру площади. Неожиданно из ее недр вырывается глухое песнопение.

У неподготовленных зрителей эта странная группа людей вызывает неприятие и даже суеверный страх... Ряженые, обойдя площадь, скрываются, оставив нас в недоумении. Что это было за представление? И почему в нем так много детей? Я вхожу в музей Дворца Дожей, где приветливый служитель удовлетворяет мое любопытство. «Венеция была одной из могущественных держав средневековья.

Все крестовые походы прошли через ее гавани. Корабли везли в Святую землю воинов и паломников, большинство из которых так и не вернулись домой. Было среди них и множество детей. То, что вы видели, — это крестный ход в память о детях-крестоносцах.». Про себя я подумал о детях, одурманенных религиозным фанатизмом. «В нашем музее множество бесценных произведений, но не забудьте посмотреть картины Босха — «Видения потустороннего мира», — добавил мой собеседник.

Четыре картины «Видений» находятся в небольшом зале. Две из них посвящены спасению душ, две олицетворяют проклятие. Темен, даже черен, фон картин «проклятия»: это мрачный пейзаж, озаренный отблесками пожаров. Демоны терзают грешников. Альтернатива для праведных и избранных — спасение, вхождение в Царство Небесное. Конечно, эти полотна светлее и составляют зримый противовес «проклятиям»...

И костюмированное шествие детей, и картины «Видений» напоминают о двух дорогах, одна из которых ведет в рай, а другая в ад... Паломничество, по мнению разных религий, — тот путь, который очищает души. Путь этот многотруден. Наверное, поэтому были так серьезны лица маленьких паломников нашего времени, — дети всегда всерьез относятся к тому, чем заняты...