Америка — родина своеобразного историко-архитектурного феномена. Говорят, что у нее нет древней истории. В сравнении с большинством стран Европы или Азии, это действительно так.

Но, поскольку континент за океаном щадили разрушительные войны, в старых американских городах и их окрестностях уцелело больше, чем в иных местах Европы, домов и памятников старины, начиная с XVI-XVII вв.

Особенно хорошо сохранился начальный облик Новой Англии. Здесь можно найти дома с высокими крышами, узкие мощеные улочки, церкви прадедовского облика. Среди полей и доселе стоят загородные хоромы помещиков эпохи Карла І или Георга ІІ...

Своеобразный флер зримой городской старины влиял на американских писателей не меньше, чем темная слава пущи. Тем более, что глухой бор еще относительно недавно подступал к окраинам. Призраки прошлого, что некогда, выйдя из индейских дебрей, наводнили Салем, теперь блуждали по улицам других городов...

«Здесь тесно скученные дома с архаическими остроконечными крышами казались привидениями. Остовы их находились на разных стадиях живописного пестрого распада.

Эти дома стояли там, где извилистая набережная и старый порт, казалось, еще помнят славную эпоху колонизации, — порок, богатство и нищету...» Так Лавкрафт описывает свой родной Провиденс в штате Род-Айленд.

«Фронтоны того и гляди рассыплются, окошки крохотные, стекла повыбиты, а на фоне лунного неба торчат сводчатые верхушки полуразрушенных каминных труб.

Из близлежащих домов три уж точно сохранились еще со времен Коттона Мэзера... Половина нынешних улиц появилась к 1650 году...» А это, в изображении Лавкрафта, старый район Бостона.

Но задолго до того образ жилища незапамятных времен, мрачного, изысканного и дряхлого, создал родоначальник американского романтизма, природный бостонец Эдгар По (1809-1849 гг.). Его «Падение дома Ашеров» вдохновило многих более поздних фантастов, включая лучшего из них, Рея Брэдбери...

Слабосильный и утонченный сквайр Родерик Ашер, в видениях которого оживают герои рыцарских романов, его сестра, пораженная странной летаргией, — подходящие хозяева для ветхого дома над хмурым озером, дома, чей фасад пересечен широкой трещиной.

Сами Ашеры не преступны, они скорее жертвы злодейств, совершенных предками. Но рок карает их беспощадно: «Трещина эта быстро расширялась... налетел свирепый порыв урагана... и слепящий лик луны полностью явился предо мною... я увидел, как рушатся высокие древние стены, и в голове у меня помутилось... раздался дикий оглушительный грохот, словно рев тысячи водопадов... и глубокие воды зловещего озера у моих ног безмолвно и угрюмо сомкнулись над обломками дома Ашеров».

Судьба Полное ужасных призраков поместье, описанное Лавкрафтом в повести «История Чарльза Декстера Варда», — место богопротивных опытов колдуна XVIII века, — не рушится само под тяжестью накопленного зла, его приходится брать штурмом. «Прозвучали залпы мушкетов...

Затем оттуда, где находилась ферма Карвена, внезапно вырвалась огромная пылающая фигура, и послышались отчаянные крики пораженных страхом людей. Затрещали мушкеты, и она упала на землю... Вскоре после этого прозвучал зловещий голос, который никогда не суждено забыть тому, кто имел несчастье его услышать.

Он прогремел с неба, словно вестник гибели, и когда замерло его эхо, во всех окнах задрожали стекла». То, о чем недоговаривал По, под пером его литературного преемника обрело четкие контуры. Виллы и фермы колонистов подвергнуты вечному проклятию; ужас гнездится в них, ожидая лишь предлога, чтобы показать свои когти.

Воспаленное воображение образованных сквайров и горожан, зараженных новоанглийской мистикой, заставляет их собирать в дедовских домах библиотеки, достойные не то европейских чернокнижников Средневековья, не то их гонителей — фанатичных монахов. Вот из книжного собрания Родерика Ашера: «Рай и ад» Сведенборга, «Подземные странствия Николаса Климма» Хольберга, «Хиромантия» Роберта Фладда...

Едва ли не любимой книгой был томик in octavo*** «Директориум Инквизиториум» доминиканца Эймерика Жеронского. «А на полках у колдуна Карвена — «Каббалистический «Зохар»... «Сокровищница алхимии» Роджера Бэкона, «Ключ к алхимии» Фладда, «О философском камне», сочинение Тритемия... запрещенный и подвергнутый проклятию «Некрономикон» — книга об оживлении мертвецов, принадлежащая безумному арабу Абдулу Альхазреду»...

Символично, что, описывая злонамеренных инопланетян в рассказе «Ночное братство», Лавкрафт придает им облик (правда, маскировочный)... самого Эдгара По! Семеро пришельцев, прибыв на Землю, «надевают» на себя плоть и даже старомодные костюмы великого бостонца. Близнецы — семь По! И вправду, кто может оказаться ближе извращенному внеземному разуму, чем автор самых пугающих новелл классической поры?

Пожалуй, именно в творчестве Лавкрафта, увы, окончившего свои дни в лечебнице для умалишенных, доведено до предела, до высшего выражения присущее гуманитариям Новой Англии чувство присутствия мстительных сил, неведомых опасностей, таящихся за фасадом внешне спокойной жизни этого края, слывущего одним из самых благополучных в США. Писатель разработал целую гнетуще-мрачную космогонию, проходящую через все его книги. «Светлые» боги, вдохновители мировых религий, такие, как Осирис или Яхве, лишь временно правят Вселенной.

На грани Космоса и хаоса ждут своего часа временно изгнанные Светом боги-чудовища — Йог-Сотот, Ньярлатхотеп, слепой бесформенный Азатот; на дне океана в затонувшем городе Рьелехе дремлет колоссальный монстр Ктулху, и его тайное влияние рождает сонные кошмары у особо чутких людей по всему свету...

Богам тьмы служат расы жутких существ у далеких звезд и на черном Югготе — Плутоне, им возносят свои молитвы земные дьяволопоклонники. Однажды изгнанники вернутся, и от одного их вида окаменеют люди. Наступит конец привычного мира, великий карнавал огня и крови...

... На кирпичной стене старого склада Дорис увидела зеленую надпись «АЛЬХАЗРЕД», а ниже непонятную арабскую вязь. «То ли от игры сумеречного света, то ли от нервного истощения ей начало казаться, что стены складов склоняются над улицей, как голодные стервятники.

Окна, десятилетиями — может быть, и веками — покрывавшиеся грязью, похоже, следили за ней. А названия на вывесках становились все более странными, даже безумными, и в конце концов вовсе непроизносимыми...

На одной вывеске значилось: «КТХУЛХУ КРИОН» — а внизу опять арабская вязь. На другой — «ЙОГСОГГОТХ». Еще было «РЬЕЛЕХ». Одна вывеска особенно запомнилась ей: «НТРЕСН НЬЯРЛАХОТЕП»...

Снова полубезумный Лавкрафт? Вовсе нет. Это строки из рассказа «Крауч-Энд» ныне здравствующего (родился в 1947 году) писателя из Новой Англии, уроженца города Бангор, штат Мэн, Стивена Кинга. Мэтр, наводнивший планету своими широко известными романами в жанре horror**** и снятыми по ним кинофильмами («Сияние», «Кладбище домашних животных», «Необходимые вещи», «Оно» и т. д.), пользуясь заслуженной славой, проживает в собственном доме с женой и тремя детьми, на берегу озера в родном штате.

Но, как бы солидно и беспроблемно не выглядело бытие живого американского классика, — нет сомнения в том, что душа Кинга открыта тем же страхам и давним комплексам, что и души покойных Хоторна, По, Лавкрафта и других, менее известных новоанглийских авторов.

Можно очень много (Кинг на редкость плодовит) рассуждать о том, сколь самобытно и ярко развил он свойственную писателям края традицию помещать героев в среду маленьких, часто окруженных лесом городков. Так же, как и Лавкрафт, создавший не отмеченные на картах города Аркхэм, Кингспорт, Данвич, — Кинг в своей Новой Англии поместил Кастл-Рок, Салим...

Но, возможно, еще острее, чем автор «Ужаса в Данвиче», наш талантливый современник сумел ощутить и показать, сколь тонка «майя», пленка показного благополучия в этих городках, и какие родники древнего зла готовы забить из-под чисто вымытых улиц.

Недаром на дорогах, соединяющих, скажем, Льюистон и Аугусту, беспечных ездоков пытаются схватить ветвями хищные деревья, а городишко Рок-н-Ролл-Рай, с чистенькими ратушей, церковью, школой и кафе на центральной площади, — «тот самый Типичный Маленький Городок, в который то и дело попадают персонажи сериала «Сумеречная зона», — населяют... мертвые рок-звезды во главе с шерифом Элвисом Пресли!..

Ограничимся лишь удивлением по поводу того, насколько живучими в компьютерную эру оказались страхи Салема и как точно они отразились в творчестве фантаста, живущего через три века после Коттона Мэзера. (Кстати, Салимом зовется у Кинга городок, населенный вампирами...)

Город Ладлоу, штат Мэн, стоял на землях, некогда принадлежавших племени микмаков; более того, остатки племени бесконечно судились с правительством за спорные восемь тысяч акров. Так обстояли дела, когда в уютный белый дом за городом, у шоссе, въехал со своей семьей, женой и двумя детьми, врач Луис Крид...

Кто читал книги Кинга, наверное, уже узнал одну из самых леденящих его повестей, «Кладбище домашних животных». И вспомнил, что на кладбище, находившемся неподалеку от дома Крида, хоронили не одних собак, кошек и аквариумных рыбок. Древнейшая часть могильника, покрытая кругами и спиралями из выложенных микмаками камней, служила для совсем иных целей.

Подвергнутая то ли благословению, то ли проклятию теми самыми индейскими шаманами, перед которыми трепещут герои Хоторна и Лавкрафта, она... воскрешала зарытых мертвецов. Воскрешала — на горе живым, как то испытал на себе Крид, потерявший, а затем кощунственно ожививший сына и жену. Облепленные землей, к родному дому возвращались уже не любящие, близкие люди, а беспощадные зомби, охваченные лишь жаждой убийства...

Великолепный символ! Да почиет с миром то, что отжило. В том числе, и четырехсотлетние страхи Новой Англии, ее черная мистика.

Если нынешние владельцы этой земли прислушаются к тревожным голосам своих писателей, откроют души для добра, искупят грех предков, окончательно признав равными себе немногочисленных индейцев, — быть может, отпустит их ночной дух Вендиго, бродящий по могилам, и будет, наконец, снято проклятие коренных жителей Америки.

---

* Каледония — древнее название северной части о. Великобритания, поэтическое обозначение Шотландии. Зеландия — островная часть Дании, где расположена столица страны, г. Копенгаген.
** Торквемада, Томас (ок. 1420-1498 гг.) — великий инквизитор Испании, фанатичный истребитель «еретиков».
*** In octavo — в восьмую часть листа (лат.)
**** Horror — ужасный, пугающий (англ.)