Увы, не только мускулистые мужи, ретиарии и мирмиллоны, чье общее название произошло от короткого римского меча gladius, выходили на арены цирков и амфитеатров.

«Буйный Рим» охотно наблюдал за тем, как преступников отдавали на растерзание диким зверям, после чего зачастую и сами звери, за большую цену привезенные из дальних стран, львы, медведи или пантеры, падали, расстреливаемые в упор отрядами лучников.

Жертвами спектаклей, «максимально приближенных» к жизни, вернее, к смерти, становились безоружные люди, принужденные изображать трагических героев.

Известно, что во время популярного представления, мима о разбойнике Лавреоле, этом Робине Гуде античного мира, на кресте в качестве пойманного Лавреола распинали настоящего осужденного...

Генрик Сенкевич, глубоко изучивший римскую историю, чтобы написать свой знаменитый роман «Камо грядеши?», так изображает расправу с христианами при Нероне: «Публике представили уже не борьбу, а ряд мифологических картин, задуманных самим императором.

Зрители увидели Геркулеса, заживо горящего на горе Эта... Была представлена гибель Дедала и Икара... Обоих с помощью хитроумных машин подняли в воздух, а затем с огромной высоты внезапно сбросили на арену... Мучения девственниц, которых перед смертью бесстыдно подвергали насилию гладиаторы, переодетые зверями, развеселили толпу.

Ей показали... девочек, которых разрывали пополам дикие кони... После дев показали Муция Сцеволу, рука которого, привязанная к треножнику с огнем, наполнила запахом горелого мяса весь амфитеатр...»

Да, возможно, социальные страсти в Городе цезарям удавалось хоть частично утихомиривать каннибальскими играми на аренах. Но те же зрелища обнажили другую черту Рима, с веками ставшую для него роковой.

Уже тогда вполне проявилась главная психологическая особенность общества, в целом зажиточного, но лишенного высших целей: стремление к «экстриму», ко все более сильным переживаниям на краю чужой или собственной смерти... поскольку нормальные чувства уже стерты потребительством, и ничто человеческое не радует.

Тогда начиналась дорога к автогонкам с шумной гибелью машин и гонщиков, при восторженном реве публики; к ныне заполонившим мир голливудским боевикам, полным убийств, подробно воспроизведенных мучений, разъятых трупов.

К новейшим порно-садистским журналам и документальным видеокассетам вроде «Лиц смерти», созданным группами истых стервятников, обрыскавших весь мир в поисках жестокого, кровавого «экстрима»... Нормальное — скучно. Так готовилось и падение всемогущего, однако пронизанного гнилью Рима.

Но стоят по всему римскому миру, от Западной Европы до Ближнего Востока, амфитеатры, лишенные своей былой мрачной сути, как величавые памятники давно ушедшей поры. Лишь мастерство архитекторов и каменщиков оказалось вечным. Лишь память о людях, умевших строить, а не убивать.

Когда-то здесь располагался город, основанный в пору всевластия Финикии, до прихода римлян в Африку. Название этого небольшого населенного пункта известно лишь в его латинском написании — Тисдрус (Thysdrus).

Но слово это даже не финикийское, — скорее всего, берберское, идущее от языка древних кочевников пустыни. На страницы истории Тисдрус (или, как его еще называли, Тисдра — Thysdrае) попал лишь во времена африканской войны Юлия Цезаря (І век до н. э.).

Город, тогда уже населенный выходцами из Италии, стал на сторону противника Цезаря, Гнея Помпея; когда будущий диктатор Рима пришел под стены Тисдруса, выяснилось, что последний очень хорошо защищен. Настолько, что великий полководец отказался от штурма...

Что происходило в Тисдре-Тисдрусе на протяжении следующих ста лет, историкам неведомо. Но богатые некрополи конца І века н. э. говорят о том, что город разросся и достиг благополучия. Его планировку улучшили, построили систему водоснабжения.

Однако истинного расцвета Тисдрус достиг еще сотню или более лет спустя. Он имел собственное законодательство и даже по размеру мог соперничать с крупнейшими городами римской Африки — площадь Тисдруса достигала 180 гектаров.

Каким же образом мог окрепнуть город, стоящий в жарком и почти безводном районе, где даже подпочвенные воды находятся на большой глубине и изрядно засолены?.. Некоторые исследователи полагали, что в античные времена климат здесь был иным, более мягким.

Но изыскания последних лет опровергли эту точку зрения. Похоже, что край вокруг Тисдруса и две тысячи лет назад был засушливым.

Более вероятным кажется иное объяснение. Лежавший на перекрестке важнейших североафриканских дорог, Тисдрус был посредником между морскими портами и внутренней частью континента.

Его купцы ходили в страны арабского Востока. В Бостре, столице римской провинции Арабия, найдена стела, посвященная жителями Тисдруса богу Меркурию — покровителю торговли.

Начиная с конца ІІ века, Тисдрус умножил свои богатства еще и продажей оливкового масла. Оливы лучше, чем пшеница или овощи, приспособлены к условиям центрального Туниса.

Сады этих деревьев вокруг города, если верить аэрофотосъемкам, занимали площадь до 15 тысяч гектаров; с воздуха до сих пор видны прямые линии древних посадок... Тисдрус пробыл «оливковой столицей» края вплоть до арабского завоевания.

Надо сказать, что город торговал не только маслом, любимым на всем Востоке. Славилась светло-красная керамика из Тисдруса; его тера работали по металлу, по камню, делали разнообразные предметы из кости, от женских заколок для волос до рукоятей кинжалов. А еще приносили известность городу мастерские мозаики...

Благодаря предприимчивости и энергии своих граждан, потомков берберов, финикийцев и римлян, город в безводной пустыне сумел расцвести и стать одним из главных форпостов империи в Африке. Но сегодня ничто не может так впечатляюще показать былое величие Тисдруса, как его знаменитые амфитеатры...

Он стоит среди улиц современного тунисского города Эль Джем. Один из последних по времени постройки в Римской империи, большой амфитеатр Тисдруса все же громаден: 147,9 м длины, 122,2 м ширины, с ареной 64,5 м на 38,8 м. Во всей Африке крупнее был лишь амфитеатр в Карфагене.

Постройка здания обошлась не дешево — и в смысле расходов, и в смысле затрат труда: камни доставляли от места добычи за тридцать километров.

Раньше предполагалось, что гигантскую чашу возвели где-то между 230 и 238 гг., благодаря Гордиану, недолговечному императору, который владел дворцом и поместьем в Тисдрусе. Новейшие теории предлагают более поздние даты: например, между 238 и 244 гг., во время правления Гордиана III...

Но, когда бы ни начались работы, амфитеатр остался незавершенным. Это видно даже по украшениям: они сконцентрированы на двух арках первого этажа, покрытых резьбой, — остальные арки только обтесаны.

Амфитеатр, как это было принято во всем римском мире, использовался для гладиаторских боев, публичных схваток бестиариев с дикими зверями, а также для казни преступников.

Арена, эллиптическая по форме, относительно мала в сравнении с общей площадью здания, занятой, главным образом, тремя ярусами сидений.

Для защиты зрителей она была огорожена красивой, тщательно украшенной стеной высотой 3,5 м; некоторые мраморные плиты этой стены стоят до сих пор. По-видимому, стенами были разгорожены и различные ярусы, — но эти конструкции не уцелели.

На арену из внутренних помещений выводили служебные коридоры. Выходы из них обрамлены арками. Главные входы на арену располагались с двух сторон большой оси эллипса; они достигали четырех с половиной метров в ширину и были снабжены дверями, открывавшимися изнутри и снаружи.

Под ареной было подземное пространство, разделенное по большой оси галереей, куда открывались тюремные камеры и клетки для животных. Из концов галереи выходили на поверхность два пандуса.

Центральная часть арены представляла собой сдвижной пол; сдвигаясь, он открывал галерею. Другой коридор, расположенный вдоль малой оси овала, вел к специальным подъемникам: с их помощью могли доставлять на сцену животных, обреченных людей; подъемники, да и сдвижной пол, наверняка, применяли также для разных театральных эффектов, столь любимых в Риме...

Вели в подвал также и служебные лестницы. Была налажена подача воды, необходимой для чистки подземных помещений (это в пустыне-то!); грязную воду отводили через сточную канаву.

Ярусы, построенных капитально, состояли из 64 рядов сидений. Имелись в амфитеатре и коридоры со служебными помещениями, и странные трапециевидные комнаты: в каждой — ниша в торцевой стене, а пол покрыт мозаикой.

Быть может, то были небольшие храмы или молельни? О чем в них просили богов, — о победе любимого гладиатора?..

Средний ярус был отделен от верхнего высокой стеной, в которой чередовались прямоугольные двери и ниши. Возможно, амфитеатр был окружен колоннадой, которая к нынешнему времени исчезла.

Детали скульптур на фасаде показывают, что постройка осталась незавершенной; несмотря на это, амфитеатр был полностью обеспечен каменными рядами для сидения. Арабский автор ХІ века Эль Бекри утверждает, что он видел «ряды сидений снизу доверху». Но ни один из них не сохранился в первозданном виде. По обломкам, сохранившим следы букв, удалось установить, что некоторые места были постоянно зарезервированы для важных персон. Так много веков спустя знатные семейства имели собственные ложи в театрах...

Неизвестно, были ли ярусы защищены от солнца какой-либо кровлей, — но, учитывая местное палящее солнце, это кажется более чем вероятным.
Впрочем, иногда на амфитеатр обрушивался ливень. Мы не знаем, промокали зрители или нет, — но система специальных труб собирала дождевую воду и отводила ее в искусственную котловину, доселе видимую в сотне метров от здания.

Зная необычайно бережливое обращение с водой жителей Востока, можно предположить, что главный зрелищный центр Тисдруса, с его овальной чашей, служил, ко всему, еще и огромным коллектором дождевой воды для общественных нужд.

Благодаря раскопкам, начатым в Эль Джеме еще в 1960-х годах и продолжающимся до сих пор, всплыли из пропасти времен малый амфитеатр, на сотню лет старше большого; некрополи, жилые дома римской поры. Тисдрус открывает свое лицо...