И тогда, когда я еще находилась в Непале, и спустя несколько лет, уже дома, я не могла и не могу сказать однозначно, что меня больше всего восхищало в далекой горной стране: невиданные до тех пор шедевры искусства и архитектуры?

Божественное величие Гималаев? Мужество и терпение наших украинских альпинистов и туристов, храбро шедших трудным горным путем?

Наверное, все вместе. Потому что все это было связано воедино удивительной реальностью Непала...

---

Шумный город Катманду
Припоминаю свои разговоры в Киеве, накануне поездки, с одним альпинистом, который неоднократно бывал в Непале. Тогда мне казалось необъяснимым его желание снова и снова посещать эту страну. Теперь я испытываю то же самое...

Пять лет назад мне посчастливилось участвовать в украинской гималайской экспедиции «Ама-Даблам-99». (Что такое Ама-Даблам, я объясню позже.) Поход возглавлял опытный горовосходитель, президент ассоциации «Украина-Непал» Иван Валеня.

Впервые за всю историю подобных экспедиций в Непал вылетели четыре женщины, да не обычные, а географини, как нас любил называть Валеня: Людмила Мелько, Светлана Поплавская, Валентина Бойко и автор этих строк; все — преподавательницы, члены Ассоциации учителей географии Украины.

Сильный пол был представлен такими неординарными личностями, как патриарх украинского альпинизма, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер Украины, доктор биологических наук, профессор Владимир Моногаров; народный депутат Украины Владимир Рябика и народный депутат прошлых созывов Александр Чародеев.

За острыми ощущениями отправились также известный украинский фотохудожник Виталий Запорожченко, влюбленные в горы альпинисты Александр Гребенников и Михаил Ковалев из Ровно; харьковчане Геннадий Лебедев, Алексей Боков, Алексей Волков, Виктор Назаренко, Геннадий Копейка; Борис Тенигин из Ялты. Большинство перечисленных — «снежные барсы»...

Для нас, четырех географинь, всё, впервые увиденное в столице горного королевства, городе Катманду, стало ошеломляющим зрелищем.
Улицы переполнены машинами, мотоциклами, рикшами. Все сигналят, кто чем может — клаксонами, звонками, дудками, объезжая коров и телят, свободно бродящих повсюду. Дороги заполнены разношерстной толпой.

Стоит невыносимый гам — жизнь бурлит в полную силу! Поначалу голова шла кругом; возникала иллюзия, будто всё это происходит не с тобой. Затем, рассматривая всё вокруг, мы захотели вобрать в себя побольше неуемной жизненной энергии этих смуглых суетливых людей...

	Индуистский храм, построенный в стиле «шикхара», то есть вершина. Символизиру-ет золотую гору Меру — индийский Олимп, центр Земли и Вселенной

Бродячий монах рядом с четырьмя «географинями» и Александром Чародеевым
Катманду. Отшельник-садху с волосами длиной в несколько метров. Фотогра-фируется с туристами за деньги. Трезубец на лбу — знак поклонения Шиве

Главные улицы Катманду протянулись с севера на юг. Основная магистраль города — Кингсроуд, «королевская дорога»; на ней и вправду находится резиденция короля, стоят дворцы принцев — братьев монарха, посольства и различные государственные учреждения.

Не покидая центра, вспотевшие от жары, усталые, мы, наконец-то, подъехали ко входу симпатичного отеля «Нирвана». Гостиница сразу всем понравилась; это был настоящий маленький рай среди зноя, пыли и шума.

Сложив ладони перед лицом, с лёгким наклоном головы, открытой улыбкой на устах и протяжным «намасте», встречали нас работники отеля. Кстати, приветствие «намасте» не простое — оно обозначает: «Я приветствую Бога в твоём лице».

Затем мы гуляли узкими улочками, на которых словно сливались в единое кипучее целое люди и машины, собаки и «священные» коровы... От этого бесконечного потока подымалась жуткая пыль. Колорит улиц дополнялся характерным смрадом: гнили под жгучим солнцем груды бытовых отходов.

Их тут убирают не слишком часто, а дождь отсутствует по полгода... Местные жители, очевидно, ко всем своим неурядицам привыкли, — а для нас, понятно, первые прогулки были настоящим испытанием.

Гуляя городом, я обратила внимание, что нигде нет табличек с названиями улиц. Ведь есть же у них названия?! Иностранцы здесь ориентируются, кто как может; но, как ни странно, заблудиться немыслимо. Куда бы ни пошел, скоро выйдешь на знакомую улицу.

Броуновское движение — иначе не назовёшь эту городскую суету, где себя чувствуешь маленькой молекулой и все время остерегаешься, чтобы никто тебя не зацепил: ни рикши, ни моторикши, ни велорикши, ни мотоциклы или авто...

Но, наверное, непальские водители — лучшие в мире: без аварий и наездов, с миллиметровой точностью они ухитряются разминуться между собой и с пешеходами. Сигналят громко, создавая при этом невероятную какофонию звуков, к которой мы скоро начали привыкать. Здесь нет ни светофоров, ни пешеходных переходов, ни малейшего намёка на правила дорожного движения — хотя, вообще-то, оно левостороннее.

Как ни удивительно, этот гудящий, кружащийся рой быстро включил нас в свою толчею. Все неудобства непальской столицы не затмили нашего впечатления от увиденного и услышанного. Начиналась жизнь в другой реальности...

Свободное время мы использовали для экскурсий по городу, чтобы полюбоваться традиционными народными ремеслами. Деловая суета здесь властвует всюду: нигде в мире, наверное, нет стольких ювелирных лавочек, магазинов, мастерских, как на улицах Катманду. Мне еще никогда не приходилось видеть такую массу женских украшений из натурального камня, с серебром и золотом. В витринах радовало глаз бесконечное разнообразие колец, ожерелий, браслетов.

Радушные продавцы, вовсю улыбаясь, приглашают посетить их магазины и приобрести хоть что-нибудь на память. В магазине вы имеете замечательную возможность сколько угодно рассматривать украшения; их можно до бесконечности примерять, любоваться, просить показать другие... И — будьте уверены — после всего этого вы просто не сможете отказать себе (а также продавцу) в покупке хотя бы одного из блестящих изделий. Если, конечно, позволят средства...

Непальцы верят в чудодейственную силу самоцветов, — поэтому прежде, чем предложить их, обязательно знакомят с гороскопом. Вы должны подобрать именно свой камень. Чрезвычайно велик выбор ожерелий из природных минералов: топаза, граната, бирюзы, аметиста, циркония, александрита... Всё это поочерёдно навешивают вам на шею, чтобы вы оценили несравненную красоту камней и не смогли расстаться с ними.

Кроме женских украшений и драгоценностей, витрины и выкладки пестрели разнообразнейшими сувенирами: изделиями ручной работы из дерева, слоновой кости, металла, глины. Наше особое любопытство вызвали кхукри — непальские ножи, чудесно украшенные и разных размеров. Резные статуэтки слонов и сов, присущие только азиатским странам, издавали манящий аромат сандалового дерева. Много было изображений богов — индуистских и буддийских; встречались и игривые рельефы из камасутры — науки любви...

Туристу пройти по улице незамеченным просто невозможно: к тебе непрерывно цепляются бродячие торговцы, очень назойливо предлагая сувениры: глиняных слонов, свирели или своеобразные скрипки из кокосовых орехов, на которых они мастерски и весело наигрывают. Так, под непальскую музыку, и сопровождают тебя торговцы вплоть до отеля, умоляя приобрести хоть какую-нибудь малость...

Королевство Непал — государство небольшое, его площадь всего лишь 140 800 кв. км (четверть Украины).

Когда мы посещали страну, ее население равнялось 23 400 000 человек. С Востока на Запад королевство протянулось на 885 км; ширина этой гористой ленты не превышает 241 км.

Столица, Катманду, с численностью населения более 400 тысяч человек, основана в 720 г. Она расположена на северном берегу реки Багмати, в долине, которая также называется Катманду (вернее, город получил название по долине).

Рядом с нынешней столицей — два города, бывших центрами древних государств: Лалитпур (бывший Патан, основанный в 299 г.) и Бхактапур (некогда Бхадгаон, год основания — 889). В Бхактапур из Катманду можно проехать на троллейбусе, расстояние всего 12 км. Лалитпур фактически слился со столицей; их разделяет лишь речка Багмати, приток великого Ганга.

Непал делится на три основных географических региона, каждый из которых расположен выше другого. Рельеф страны можно сравнить с широкими ступеньками, которые поднимаются к заоблачным вершинам Гималаев.

Кстати, еще во время подготовки к отъезду мне стало интересно: а что, собственно, обозначает название «Непал»? Иногда в подобных случаях специалисты отвечают, что ответа нет: смысл утерян в веках. Но на сей раз мне предложили... свыше двадцати этимологических толкований!

Их так много потому, что Непал населяет целых 26 народностей; каждая из них имеет свою версию. Тибетцы уверены, что слово «Непал» переводится, как «дом шерсти» (не — дом, пал — шерсть). В народе лепча это же название расшифровывают, как «святая пещера»; народность лимбу убеждена, что «Непал» — это «ровная земля» (ничего себе ровная, почти сплошь из гор!).

Но вот санскритское значение слова как раз вполне «географично»: Непал — «земля возле подножия гор». Если же стать на точку зрения неваров и киратов (кираты — древнейшие жители Непала), то окажется, что перед нами — «срединная земля» (не — середина, пал — земля).

Многие ученые считают, что страна получила свое имя от древнейших племен «нип» или «неп», которые занимались разведением скота (нип — скотовод, ал — возле). Возможно, что современные невары как раз и являются потомками этих племен.

А вот люди, далекие от науки, предпочитают верить старой легенде о мудром и добром отшельнике Не, который когда-то правил горной страной. Непал — это, собственно, и значит: «край, где справедливо правил Не»...

Маленькое королевство будто зажато в тиски между двумя азиатскими гигантами, Китаем и Индией. Отсюда и его своеобразная культура, сложившаяся под влиянием как китайских, так и, особенно, индийских традиций.

Многие у нас читали о суровых азиатских обычаях, о том, насколько принято здесь отказываться от земных радостей, о твердости обетов, даваемых ламами или садху... Поэтому всех новоприбывших туристов сбивают с толку эротические мотивы в храмовой скульптуре и широкая продажа подобных сувениров в магазинах.

Христианство с давних времён убеждало верующих, что секс — это отражение первородного греха; но, оказывается, для верующего индуиста плотская любовь знаменует слияние двух извечных начал — мужского и женского. Встреча мужчины и женщины на ложе есть богослужение, соединяющее в себе и ритуал, и искренность чувств.

Все скульптурные пары размещены на лотосоподобных пьедесталах в специальных нишах, посвященных тому или иному божеству. По мнению ученых, эта традиция связана с древнейшими культами плодородия. Некогда полевым работам предшествовало любовное слияние; сексуальные сцены были специфической формой жертвоприношений.

Рельефные изображения мужских и женских половых органов играли и играют немалую роль в религиозной магии; эротические сцены рассматриваются, как акты магического противодействия злу, они несут в себе призыв к благочестию и добропорядочности.

В Катманду перед храмами-ступами часто увидишь постамент, напоминающий средоточие женской сути, а на нем — символ мужского начала, белый каменный член-лингам высотой до четырёх-пяти метров.

Вообще же, существует много объяснений того, что именно обозначает храмовая эротическая скульптура в индуизме. Одни исследователи полагают, что влюбленные, отдающиеся взаимным утехам, символически отображают единение человеческой души и высшего Духа*.

Другие специалисты считают, что на «соблазнительных» рельефах запечатлены лишь проявления силы Камы — бога желаний и страстей. В сценах участвуют и боги, это обозначает безграничную мощь Камы... Есть версия, что совокупляющиеся фигурки предназначены для сексуального образования населения.

Бытует также мнение, что эротика храмовых скульптур предназначена для искушения йогов, испытания их духовной силы. Это — своеобразный «тест» для верующего: если ты пришел в храм пообщаться с богом и не отвлекаешься фривольными композициями, значит, твоя молитва и, соответственно, вера вполне искренни…

Вообще, нам, украинцам, православным, повторяющим слова молитвы — «Не введи меня во искушение», очень тяжело понять религию индуистов. Но надо учиться быть веротерпимыми. В Индии всегда считали, что секс необходим для духовного освобождения — как мужчин, так и женщин...

Духовная культура народов Непала издавна тесно связана с религией; вера и священные книги вдохновляли мастеров на лучшие произведения литературы, живописи, скульптуры, резьбы по дереву. Великолепные танцы и музыка создавались для храмов. Религия для непальцев и сегодня — нечто большее, чем просто представление о неких верховных распорядителях человеческой судьбы.

Она, по сути, определяет весь образ жизни народа, пронизывает его быт, этику взаимоотношений, выражается в многочисленных обычаях и обрядах. Но, строго говоря, индуизм — это великое множество верований, и богов в нем — тьма-тьмущая... В городах, едва ли не на каждом шагу, мы видели храмы, от огромных до крошечных; бесчисленные статуи божеств, высеченные из дерева, камня, отлитые из меди.

В своем подавляющем большинстве жители Непала — индуисты, но пользуется почетом здесь и другое великое восточное учение, буддизм. Характерной особенностью страны является именно мирное сосуществование двух могучих религий.

Напомню, что основа буддизма — это так называемые четыре благородные истины, которые проповедовал Будда народу: существует страдание; у страдания есть причины; от страдания можно освободиться; есть определенный путь к прекращению страданий. Полное освобождение — в нирване, состоянии абсолютного успокоения. Нирваны же можно постепенно достичь, отказавшись от всех страстных желаний. Как видим, все это достаточно далеко от индуизма с его культом плотской радости...

В долине Катманду встретишь святилища разных конфессий и нескольких типов. Вот каменные шикхари («вершины»), которые действительно сужаются кверху; вот пагоды — многоярусные сооружения с широкими верандами и выступающими крышами. Знаменит храм бога Шивы, построенный во время правления короля Джаястхити Малла. Каждый год в августе здесь происходит ярмарка в честь праздника Джанай Пурнима.

На площади перед одной пагодой я увидела круглую ступу, а в ее стене — вырубленную нишу. Там сидел полураздетый, черный, немощный, худой, как щепка, аскет. Это был его дом. На еду отшельник зарабатывал своей экзотической внешностью: на лбу — белый трезубец, с головы свисают трехметровые, свалявшиеся в веревки, грязные волосы.

Конечно, всем туристам хочется сфотографировать или снять на видео такого чудаковатого анахорета, — но за это надо платить. От тех, кто не платил, аскет быстро закрывался дерюгой.
Религиозное одиночество предусматривает разные виды отчуждения от мира. Можно уединиться в лесу, — а можно, не покидая людей, отказаться от напрасных мыслей. Снова и снова вспоминаю проповедь Будды: любое существование есть страдание; прекратить страдания можно, избавившись от всех желаний…