Есть в центре Кольского полуострова, в Русской Лапландии, интереснейшие памятники, связанные с языческим прошлым народа саами, или лопарей.

Это Праудедки — скалы, напоминающие головы людей, и знаменитый Летучий камень.

---

Впервые их описал в своей книге «В краю Летучего камня» участник Лопарской экспедиции 1926—1929 годов этнограф Владимир Владимирович Чарнолусский.

К священным памятникам тайными тропами его провел проводник из местных жителей. С тех пор прошло много лет.

Летучий камень и Праудедки оказались забытыми и затерянными в Кольской тайге.

Группа молодых путешественников из Калуги, влюбленных в природу и культуру Севера, прошла по маршруту экспедиции Чарнолусского.

Книга Владимира Чарнолусского попала мне в руки, когда я разрабатывал очередной маршрут по Кольскому полуострову.

И я сразу почувствовал: вот она — путеводная нить, вот достойная цель для нашей экспедиции — поиски забытых памятников...

Саами — коренные жители полуострова — вплоть до начала нынешнего века оставались народом, окутанным тайнами, легендами, невероятными слухами.

Хотя нет, наверное, на Севере народа, который бы столько изучали.

Так, окончательно не выяснен вопрос, откуда он появился на Кольском и как сформировался. Слабо оказались изучены и его дохристианские верования.

Испокон веков лопари были известны как сильные колдуны и шаманы, к которым обращался за помощью еще Иван Грозный.

Традиционный образ северного шамана, распространенный в Европе, — это как раз образ лапландского шамана. Народные сказки и легенды превращали порой жителей Лапландии в страшных одноглазых чудищ.

А потому этот народ вызывал особый интерес у этнографов, антропологов, историков, археологов.

Владимир Чарнолусский был участником нескольких экспедиций в Русскую Лапландию. Скрупулезно и тщательно он собирал и изучал фольклор саамов, их сказки, мифы, бывальщины. Описывал быт, одежду, предметы обихода. Пытаясь сохранить для истории и науки уходящую, исчезающую культуру саамов, Чарнолусский проделал огромную работу, которая нашла отражение в его уже упоминавшейся книге.

У саами некогда существовало два религиозных культа: культ высших богов и культ священных камней-сейдов. Считалось, что шаманы, или нойды, не умирали. Когда приходил срок, они уходили в глухие места, в тундру и там превращались в камни.

Но свои колдовские свойства не утрачивали. К таким камням лопари относились с большим почтением, странным образом выделяя их среди множества других валунов. Сейды были большей частью естественного происхождения — крупные валуны на вершинах холмов-варак и гор, оставшиеся после оледенения. Иногда они покоились на нескольких мелких валунах, словно на постаменте.

А порой лопари, по всей видимости, сами создавали сейды, выкладывая из мелких валунов гурии или нечто вроде скульптуры человека, особо выделяя голову и шапку. Как правило, каждый сейд имел свою легенду, связанную с жизнью шамана, от которого произошел.

Лопари говорили, что в сейде заключены некий дух и сила, которые могут повлиять на охоту, исцеление от болезни, принести удачу. Причем если не относиться к сейду, а точнее, к заключенному в нем духу, с должным уважением и вниманием, дух покидает сейд и камень становится пустым.

Сейдам приносили жертвы: сало, которым смазывали камень, кровь убитых животных, пули, которые оставляли рядом с ним, оленьи рога, выставляемые ветвями вверх. До сих пор груды оленьих рогов, а точнее, их истлевающие остатки, сохранились возле некоторых, некогда знаменитых сейдов в окрестностях поселка Ловозеро.

Одним из самых великих сейдов считался Летучий камень, у которого удалось побывать Чарнолусскому. Особо почитались лопарями и Праудедки — каменные останцы, похожие на головы людей. Лопари верили, что эти люди — их предки, они пришли издалека и здесь окаменели, завещав им эту землю. Среди них особо выделяются головы Старика и Старухи.

С ними связано множество легенд и суеверных страхов. Местные жители еще в начале века старались не бывать в этих местах без надобности, но известны они были по всему полуострову. Чарнолусскому стоило немалых трудов найти проводника, который смог отвести его в эти заповедные места.

Праудедкам и Летучему камню этнограф посвятил целые главы своей книги и дал хорошие ориентиры их местонахождения. По топографической карте мы определили примерный район поисков — он находился в окрестностях озера Вулиявр.

В аэропорту поселка Ловозеро пришлось долго ждать погоды. Наконец, вертолет МИ-8 поднялся в воздух. Внизу поплыла лесотундра с зеркалами озер и красноватыми пятнами болот.

Далеко на севере виднелись седые от лишайников Кейвы — каменистые возвышенности, протянувшиеся с запада на восток через весь полуостров, а на юге петляла голубая лента Поноя — самой крупной реки полуострова.

А вот и Краснощелье — довольно крупная деревня в центре Кольского полуострова, старинное лопарское поселение.

Вертолет встречала гурьба ребятишек на велосипедах. Они проводили нас кратчайшей дорогой к реке Поной, по которой мы собирались сплавляться на катамаране и надувной лодке до Нижнекаменского озера.

Нас было шестеро: Татьяна, Ярослав и Александр — студенты биофака Калужского университета, геолог Юра Урадовский, его жена Аня и я — руководитель экспедиции. За два раза мы перенесли все вещи на берег реки и заглянули в сельсовет — представиться.

Только поздним вечером собрали, наконец, свои плавсредства и, преследуемые стаей комаров, отправились вниз по реке. Поной здесь довольно широк, берега поросли лесом.

На третий день пути наша экспедиция прибыла в селение Чальмны-Варрэ. Как и Краснощелье, это тоже старый лопарский погост, обосновавшийся среди обширных болот на каменистом мыске у русла Поноя. От погоста осталось всего три строения, причем два — жилые, но только летом, когда можно пасти овец, запасать сено и ловить рыбу.

В деревне нас встретил Николай Кузнецов — коренной житель Чальмны-Варрэ. Над его домом на длинном шесте развивался красный флаг, наверное, в знак того, что советская власть, разорившая это селение, отсюда еще не ушла. Крыша дома была увенчана оленьими рогами, а на веревках, растянутых около дома, несмотря на моросящий дождь, сушилась рыба. Чисто вычищенная, разрезанная и развернутая по хребту, она — в редкие солнечные дни — все же успевает высохнуть.

Николай обрадовался встрече: гости в этой глуши редки. За чаем он долго рассказывал нам о том, какая здесь раньше была большая деревня и как практически ликвидировали ее, решив в высоких кругах, что ее дальнейшее существование бесперспективно. Большой оленеводческий совхоз, базировавшийся здесь, перенесли в Краснощелье. Туда же переселились и жители, разобрав свои дома.

А дело в том, что в государственных планах предполагалось строительство крупной ГЭС на Поное. В центре Кольского полуострова должно было разлиться огромное водохранилище, затопив тайгу, болота, верховья некоторых рек. Теперь Николай — единственный, кто живет здесь более или менее постоянно, иногда выезжая зимой в Краснощелье.

Однажды американские туристы-рыбаки, приезжающие по путевкам во время хода семги, были поражены его робинзонской жизнью и сбросили с вертолета ящик с продовольствием.

После чаепития я спросил Николая:
— Что означает название деревни Чальмны-Варрэ?
— На лопарском языке... «чальмны» — глаза, «варрэ» — лес, а вместе означает «куда ни глянь — везде лес». Раньше деревню еще «Ивановкой» называли, по фамилии первых жителей. Его ответ меня несколько удивил, так как Чарнолусский переводил это странное название как «Черный глаз», утверждая, что так выглядит среди болот одинокая возвышенность, на которой и приютилась деревня. Да и лес-то большей частью тянулся по горизонту. Но спорить мы не стали.

А Николай продолжал:
— Деревня наша очень старая, тут еще древние люди жили, камень-то с рисунками на берегу видели? Пойдемте покажу...