В Киеве, на романтической улице Андреевский спуск, в Музее Одной Улицы весной проходила выставка «Кто жил — не канет в небытие» («Искусство посмертной маски»).

Там можно было увидеть 26 посмертных масок прославленных людей прошлого — Александра Пушкина, Николая Гоголя, Тараса Шевченко, Михаила Врубеля, Владимира Высоцкого, Людвига ван Бетховена, Ференца Листа, Фредерика Шопена, Петра Чайковского, Ивана Франко, Соломии Крушельницкой, Льва Толстого, Владимира Ульянова-Ленина, Михаила Фрунзе, Феликса Дзержинского, Владимира Маяковского, Максима Горького, Максимилиана Волошина, Михаила Булгакова, Александра Довженко...

---

Маска — одно из интереснейших явлений в истории культуры. Ритуальная, театральная, карнавальная, — она присутствует в традициях разных стран и эпох.

Народы южных океанов, верные заветам прадедов, до недавних времен подвешивали к потолкам своих жилищ сухие черепа.

В одном случае — черепа врагов напоминали о победах предков, в другом — головы или мумии самих предков поддерживали чувство верности роду...

Утонченные египтяне сохраняли образы дорогих покойников, в основном царей, двумя способами. Тела и головы проходили сложный процесс мумификации.

К тому же, вокруг мумии делали оболочку, красочно передававшую внешность покойного — расписной саркофаг, подчас украшенный эмалью, золотом, самоцветами...


Индейцы Центральной Америки хранили память о «вечно живых» еще экзотичнее.

Черепа изображали на специальных настенных рельефах — цзомпантли, иногда в массовом тираже.

Лица предков-покровителей, лежащих в каменных гробах, прикрывали масками, порой сделанными из драгоценного нефрита.

Африканским маскам нужен отдельный анализ.

На Черном континенте пращуры или всемогущие духи должны были передавать свою магическую силу людям. Это и достигалось с помощью масок... только носили их живые!

Священная личина, деревянная или глиняная, переходила из поколения в поколение. Ее использовали во время обрядов и танцев.

Маску, порой гигантскую, оживляла энергия все новых волшебников и жрецов; она же, маска, в свою очередь, на некоторое время делала сверхчеловеком, живым божеством своего очередного обладателя...

Даже в странах позднего времени, в частности, в России, сохранился обычай лепить посмертные маски великих людей, — но их отделяли от покойников.

Создавали и целые «восковые персоны», — вспомним знаменитый манекен Петра Великого, хранящийся в Эрмитаже...

Но вернемся в глубокую древность, когда люди еще не разделяли мертвое тело и маску — имитацию живого лица.

Так было в одном из первых городов нашей планеты, 10-тысячелетнем Иерихоне.

Около четырех тысяч лет тому назад в степях юга нынешней Украины существовал фантастический обряд: моделирование на основе оголенных черепов глиняных масок, частичных или полных!*

Вылепив, их разрисовывали под живое лицо, добавляли скальпы с волосами.

Известны случаи, когда моделированные черепа прикладывали к скелету в могиле-катакомбе... чтобы попробовать хотя бы внешне сделать мертвое — живым!

Впрочем, может быть, уже тогда существовал миф о грядущем воскрешении, и покойников следовало подготовить к нему наилучшим образом?..

В новое время человеком, продолжившим и обогатившим древнее искусство посмертной маски, стал известный скульптор Сергей Дмитриевич Меркуров.

Он родился в Армении 26 октября 1881 года, его двоюродным братом был известный философ-мистик ХХ века Георгий Гурджиев.

Меркуров создал гипсовые копии лиц многих своих современников. Мастер рассказывал близким, каких душевных сил требовала каждая такая работа.

Вот, например, рассказ Меркурова о том, как он лепил маску католикоса (патриарха) армяно-григорианской апостольской церкви Хримяна: «Епископы заперли за мной двери.

Я очутился один с покойником. За монастырской стеной — две шапки Арарата... и душу надрывающий волчий вой.

Под эту музыку подошел я к патриаршей кровати. Открываю простыню: предо мной старик в красной, изорванной на локтях фуфайке. Большая борода. Орлиный нос. Голова откинута.

Невозможно в этой позе снять маску. Беру покойника под мышки и усаживаю его... Жутко... Холод... Заливаю гипсом всю голову. Жду, пока окрепнет гипс.

Только сейчас замечаю, что забыл проложить нитку для разрезания формы на два куска. Так форму не снимешь...
Приходится заднюю часть формы ломать долотом и молотком на куски здесь же, на голове. Наконец, освободил. Стараюсь отделить форму от лица.

От волнения я залил и бороду — борода держит форму. Одной рукой беру голову сзади, другой отдираю форму.
Форма отделилась от лица и повисла на бороде. И вдруг... Мутный взгляд двух широко открытых глаз с укоризной смотрит на меня.

От ужаса ноги мои ослабели. Я сел покойнику на колени.

Держу висящую на бороде форму и смотрю в его глаза. Он продолжает на меня смотреть...

Только потом я сообразил, что гипс от кристаллизации согревается; под теплым гипсом замерзшее лицо оттаяло и глаза открылись.

Когда я пришел в себя, оказалось, что от нервного шока у меня отнялись ноги...»

Через три года скульптору вновь пришлось лепить посмертную маску.

Скончался Лев Толстой. Меркуров вспоминал: «Первое, что привлекло мое внимание: полуоткрытый правый глаз и густая, сердито поднятая бровь. Суровое, нахмуренное лицо...

Мне пришла мысль снять маску не так, как снимали до сих пор, то есть, не только с лица, но сделать слепок и с рук...»

Видевшие эту работу Меркурова искусствоведы того времени утверждали, что от созерцания маски «бросает в трепет. Кажется, вот-вот откроются эти навеки сомкнутые уста...»

Особая история — как снималась маска Владимира Ленина, которого Сергей Меркуров знал еще с дореволюционного времени.

Морозной январской ночью Сергея Дмитриевича, без лишних объяснений, на дрезине, а потом в санях доставили в Горки.

Открылись двери в большую комнату, и он увидел лежащего на столе Владимира Ильича.

Услышал тихий голос стоявшей у изголовья Надежды Константиновны: «Вы собирались лепить бюст... ему все некогда было позировать — и вот, теперь маску...».

Когда, приступив к работе, скульптор коснулся затылка покойника, ему показалось, что пульсируют сонные артерии.

Он отнял руки и попросил увести Надежду Константиновну, а также позвать врача, который констатировал смерть.

Тот объяснил, что пульсируют не артерии, а пальцы самого скульптора: «Нельзя же так волноваться...»

Под утро Меркуров закончил работу. Кроме копии лица и части черепа, сделал слепки рук; правая кисть была сведена...

По некоторым подсчетам, Сергей Дмитриевич Меркуров снял более 300 масок известных и значительных людей.

«Всю жизнь передо мной в грозном величии стояла смерть, в ней кончалось все: и красота, и безобразие, и талант, и бездарность; ужаснейшая загадка, перед которой я мальчишкой ночью просыпался в холодном поту», — писал скульптор одному из своих корреспондентов.

А после его смерти в 1952 году, фактически, закончилась эпоха посмертной маски.

Такие памятники делают теперь лишь в отдельных случаях...

---

*См. «Вокруг света», № 12, 2001г.

Редакция выражает благодарность за содействие в фотосъемке коллекции масок директору Музея Одной Улицы Дмитрию Шлёнскому.