На Главную Страницу Вниз   Rambler's Top100
Культурное наследие
Навигатор
 Карта сайта
Новости
Архив
Пресс клуб
Подписка
Баннеры
Реклама
 
Содержание рубрики
 
 На предыдущуюВнизНа следующую
До последнего издыхания…
 

 
   
Китаево  
Китаево  
Эту поразительную историю, не уступающую самым причудливым авантюрным романам, впервые рассказал мне настоятель Свято-Троицкой церкви в Китаеве, отец Мирослав Барыляк.

Китаево — красивая местность под Киевом, заслуживающая отдельного и весьма подробного рассказа.

Гряда «гор», крутобоких холмов-останцов, покрытых редколесьем, хранит на себе знаки многих древних культур: курганы, оборонительные валы, площадку, на которой, как предполагают, находилось языческое святилище.

Под холмами, в бывшем русле речки, монахами старинного монастыря разгорожены пруды. А за прудами, на плоской возвышенности, белизной стен и пятью зелеными куполами радует взор Свято-Троицкий храм, окруженный меньшими церквами и зданиями Китаевской пустыни.

Девятую сотню лет стоит здесь монастырь. Да не один, — напротив зеленоглавой нарядной церкви, в склоне высокой Китай-горы, вырыт лабиринт иной, пещерной обители. В ней своя братия, шесть-семь монахов, вечно занятых работами по укреплению своих пещер, во главе с еще молодым, обаятельным отцом Моисеем.

Пещеры давние; кто и зачем начал их копать, неведомо. А самым знаменитым насельником подземелья был старец-затворник Досифей. Келью его, простую земляную камеру со скромными иконками, показывают ныне посетителям, как святыню подземного монастыря.

Могила же Досифея находится у самой стены пятиглавого храма, в месте столь же скромном, сколь и почетном. На ней постоянно теплятся свечи и не исчезают свежие цветы…
 Вниз
К вершинам духовного подвига
 

   
     
   
     
Могила Досифея  
Могила Досифея  
Вход в пещерный монастырь  
Вход в пещерный монастырь  
Весна 1736 года. Неподалеку от Москвы, на подворье знаменитой Троице-Сергиевой Лавры появляется молодой странник.

Он худощав, в бедном крестьянском платье, с котомкой и посохом; дальний пеший путь покрыл лицо юноши густым загаром. Досифей (так звали путника) просит монастырское начальство постричь его в «иноческий образ», — таково, мол, явственно услышанное им веление Христа.

Маститые старцы, посовещавшись, решают в постриге «беглому крестьянскому сыну» отказать, — но, принимая во внимание его истовое рвение к Богу, разрешить тайное послушание в Лавре…

Так начался путь к вершинам духовного подвига будущего святителя Досифея. Не было работы столь тяжелой или грязной, от которой бы отказался послушник; не было приказа вышестоящих, которого бы он не исполнил с покорностью и радостью.

Через год-другой уже и старые монахи начали дивиться благочестию юноши… Но войти полноправным членом в монастырскую семью Досифей так и не смог. Однажды, снова взвалив на плечи котомку, поклонился он золотым главам Троицы — и пошел в путь далекий, к церквам и чудотворным мощам «русского Иерусалима», Киева…

Там смело предстал он перед Илларионом, архимандритом Киево-Печерской Лавры, и заявил: «Отче святый! Я — крестьянин некоего из великороссийских бояр, зовут меня Досифей. С юных лет возымел я желание быть монахом и решил посвятить себя на служение распятому Христу. Прими меня под кров Небесной Владычицы; верь, что я буду трудиться здесь до последнего издыхания…»

Однако, настоятель не решился взять в монастырь беглеца. Существовал на сей счет строгий царский указ, запрещавший принимать в монахи крестьян без отпускного письма помещика.

Отчаявшись поселиться в одной из русских обителей, но по-прежнему горя желанием послужить Богу именно на этой ниве, Досифей решил последовать примеру древних отшельников и избрать пещерное житие. После долгих поисков, он набрел на отдаленное от города Китаево, с его лесом и высокими безлюдными склонами.

Народная молва говорила о пещерах, где с незапамятных времен спасаются киевские подвижники, жаждущие самого строгого уединения. Но, не желая пользоваться плодами чужих трудов, Досифей вырыл собственную пещерку и поселился в ней…

Много лет прошло с той поры. Далеко по городам и селам прошла слава о великом постнике Досифее, живущем на Китай-горе. Ведет он, мол, самую суровую жизнь, питается лишь хлебом и водой, а весной, во время Великого поста, и того не ест, довольствуется мхом и корнями. Никогда не зажигает в пещере огня; зимой ли, летом молится за грешный мир, стоя на земляном полу босыми ногами…

В 1744 году посетила Киев императрица Елизавета Петровна — и вскоре услышала о чудесном отшельнике, как бы воскрешающем доблесть раннехристианских аскетов… Владычица России, любившая подчеркивать свою религиозность, пожелала лично встретиться с Досифеем; были наскоро сделаны деревянные ступени для подъема Елизаветы со свитой на Китай-гору, и встреча состоялась...

Императрица пригласила Досифея занять высокий пост в церковной иерархии, тот скромно отказался. Уходя, Елизавета оставила отшельнику кошелек, полный золота; но Досифей даже не коснулся этих денег, они пошли на строительство церкви в Пирогове.

Слава о бывшем «беглом крестьянине», как о величайшем подвижнике и прозорливце, которому открыто будущее, разносилась все шире; гору буквально осаждали жаждущие приобщиться благодати. Но Досифей, опять же, по примеру первых александрийских отшельников, не выходил к людям и никого не пускал в пещеру. В лучшем случае, давал наставления через маленькое окошко…

Именно у Досифея получил благословение на монашеский подвиг будущий «светильник земли Русской», как называли десятки лет спустя Серафима Саровского. Еще под своим светским именем, пришел купеческий сын Прохор Мошнин к Досифею, и тот угадал в робком юноше сильную веру и твердую волю.

«От уст преподобного Досифея повеление прииме в пустыню Саровскую путь свой управити», — до сих пор поется в акафисте Серафиму…
 Вниз
Суровые пути избирает милосердие, правящее миром...
 

Келья Досифея  
Келья Досифея  
Отец Мирослав  
Отец Мирослав  
Незадолго до своей смерти, последовавшей в 1776 году, Досифей, предчувствуя кончину, пошел в соседний монастырь и стал ходить по всем кельям, перед каждым монахом падая на колени и прося прощения…

Однажды нашли его мертвым, — в позе молящегося, перед иконой. Уже похолодел славный подвижник, а в руке держал бумагу с надписью: «Тело мое приготовлено к напутствованию вечной жизни; молю вас, братия, не касаясь предать его обычному погребению».

Завещание Досифея было исполнено в точности: никто не посмел раздеть его, обмыть тело... Позже на могиле установили стелу с портретом старца-затворника, написанным с натуры при жизни.

Вот здесь-то и превращается благочестивая хроника в авантюрный роман, не уступающий книгам Дюма! Однажды в Китаево приехала на богомолье некая пожилая женщина; подошла к могиле Досифея, взглянула на портрет и… чуть не упала в обморок. А подошедшему монаху сказала: «ЭТО МОЯ СЕСТРА»…

В 1721 году, в Рязани родилась у богатых и знатных дворян Тяпкиных дочь Дарья. С детства она была окружена лаской родителей и раболепием многочисленных слуг, роскошью и довольством. Но не стала Дарья украшением рязанского общества…

Ее родная бабушка, овдовев, постриглась в монахини в московском Вознесенском монастыре. По просьбе старицы Порфирии, — так теперь звали бабушку, — родители однажды привезли Дарью в Москву и оставили в монастыре…

До девяти лет прожила Дарьюшка в келье старицы, научилась всем молитвам, монастырскому обиходу, стала необычайно вдумчивой и смиренной. А когда, наконец, вернулась в богатый родительский дом, — затосковала. Чуждыми казались ей теперь и трапезы с обилием вина и мяса, и безделье господ, помыкающих толпой безгласных рабов…

По достижении пятнадцати лет, когда юную красавицу Дарью стали готовить к замужеству, она отважилась бежать из дому. А чтобы труднее было ее найти, остриглась и переоделась в бедное мужское платье... Дальнейшее нам известно.

История знает многих «амазонок» в мужских ролях и в мужском платье, порою скрывавших свой настоящий пол. Тут и Жанна д'Арк, Дева Франции; в числе самых страшных обвинений, инквизиторы упрекнули ее в ношении мужской одежды. И наша, отечественная «Жанна», Надежда Дурова, кавалерист-девица, чей лихой образ воина 1812 года знаком нам по «Гусарской балладе» (там она — Шурочка Азарова)…

Чем же отличается от них решительная Дарья Тяпкина? Только лишь тем, что вместо самоотречения воинского выбрала самопожертвование монашеское и надела «мундир» отшельника? В остальном, вроде бы, та же смена пола и «естества»…

Та, да не та. Как ни удивительно, но, по трезвом размышлении, из всех женщин, скрывших свою истинную сущность под иной, противоположной, Дарья-Досифей с ее сорокалетним постом кажется наиболее... женственной! Можно по-разному относиться к самому подвижничеству, признавать или не признавать нравственную ценность «умерщвления плоти», но… Недаром монахинь принято называть «Христовыми невестами».

Всем земным женихам она предпочла единственного, лишенного пороков, небесного суженого. Он и сквозь грубую ткань куколя, и через изнуренную постом телесную оболочку видел красоту Дарьи! Он не был способен изменить или разлюбить. И девушка скрыла свой любовный пыл, свою девственную прелесть под уникальной паранджой — нарядом старца-затворника…

Воистину прав древнегреческий трагик Эсхил, сказавший: «Суровые пути избирает милосердие, правящее миром».
На Главную страницу Вверх  
Ссылка на http://vokrugsveta.com обязательна
 
Rambler's Top100 AllBest.Ru Экстремальный портал VVV.RU