Тува — место, где почти нет дорог. Люди здесь до сих пор кочуют по степи и живут в юртах. Здесь верят в пророчества шаманов и поклоняются древним богам.

В небольшой республике на краю России можно увидеть тундру и северного оленя, попасть в тайгу и повстречать снежного барса, пройти на верблюде через море песков…

---

КРАЙ ШАМАНСКИХ КУРГАНОВ
По степи веером расходятся десятки дорог. Карта бесполезна, но с нами Чайзу. Чайзу — начальница научного отдела заповедника «Убсунурская котловина» и по совместительству наш проводник.

Тувинская степь огромна. Куда хочешь, туда и езжай. Степные тракты в Туве называют стиральными досками. Ветра выдувают песок, и грунтовка покрывается мелкой волной. Путешествие по такой дороге — сомнительное удовольствие. Нет ни милиции, ни светофоров. Только орланы да беркуты сидят на столбах, внимательно наблюдая за степью...

На перекрестках тувинских дорог необходимо останавливаться. Здесь насыпаны небольшие груды камней. Это — шаманские курганы. На такой курган надо бросить камень, повязать ленточку, и выпить «огненной воды»…

Говорят, если не исполнить всех обрядов, удача отвернется от тебя. Возможно, благодаря уважению нашего водителя Эдика к курганам, мы благополучно добрались до Убсунурской котловины. Остановились в горах, которые отделяют котловину от остального мира. Это хребет Танну-Ола.

Вокруг голые скалы и камни. Мох, кустарник, чахлые кедры — вот и вся растительность горной тувинской тундры. Чуть ниже начинается царство кедра. Наверное, из кедровника за нами наблюдают черные медвежьи глаза. Сейчас октябрь, — как раз то время, когда медведь отъедается на зиму орехами. И где-то здесь обитает северный олень. Это самая южная его популяция.

Отсюда, с гор Танну-Ола, перед нами открывается вся Убсунурская котловина. Она похожа на огромную чашу. Сейчас мы стоим на краю этой чаши и собираемся спуститься вниз, на самое ее дно, к озеру Убсу-Нур. По дну котловины идет граница между Россией и Монголией. Но граница видна только на карте. В жизни она практически не существует. Горы на горизонте сливаются с озером и степью.

Чайзу рассказывает, что уникальность природы Убсунурской котловины давно привлекала ученых. А в восьмидесятых годах был начат научный эксперимент «Убсу-Нур». Ученые называют котловину биосферной лабораторией, где можно изучать взаимосвязи ледников и песчаных пустынь, таежных лесов и степей. В 1993 году совместно с Монголией был создан заповедник «Убсунурская котловина».

Таежная дорога кажется непроходимой, но Эдик превратил УАЗик в самый настоящий вездеход. Недаром же он мечтает о карьере водителя-профессионала.

Иногда кажется, что машина ползет буквально на боку; иногда она так задирает нос вверх, что впереди видны только верхушки кедрачей и голубое небо. Как ни странно, с вершин мы спускаемся целые и почти невредимые.

Горы вокруг постепенно мельчают и превращаются в сопки. Потом исчезают и сопки. Глазам открывается поросшая колючими кустами степь. Здесь кочуют тувинские скотоводы. Они так живут уже сотни лет. Нередко, построив дом в деревне, во дворе все равно ставят юрту.

Вокруг юрт стоят покосившиеся загоны для скота. Сейчас они пусты. Овцы бродят где-то по степи. Иногда только на горизонте можно увидеть малюсенькие черные точки. Это и есть отары тувинских скотоводов.

Овцеводство и еще охота — многовековые основы жизни тувинцев. Именно охота стала камнем преткновения между властями заповедника и местными жителями. К тувинцам нельзя прийти и сказать: «С сегодняшнего дня вы здесь не живете и не охотитесь. Уходите». Не поймут...

Чайзу объясняет нам: здесь нужен иной, терпеливый, продуманный подход. Надо объяснить степнякам идею заповедника; растолковать, что он создается ради них самих же, для сохранения диких животных. Традиции — крепкая вещь!

Почти у каждого тувинца в семье есть ружье. Оно передается от отца к старшему сыну. Смотришь, мальчишка еще трех классов не окончил, а ружье держит, как настоящий профи... Нередко в старинных могилах находят оружие; даже в потусторонний мир оно сопровождало своего хозяина.

Но на охоту тувинец идет не для развлечения, а лишь тогда, когда в семье кончаются припасы. Перед выходом в горы обязятельно просит хозяина тайги подарить ему косулю или оленя…

Убитой дичью охотник накормит семью и непременно угостит соседей. В следующий раз они угостят его. Но никто никогда не понесет убитого в лесу зверя на рынок. Не принято. Да и не купит никто. Продавать можно только то, что ты сам вырастил, овец, например.

А то, что дал хозяин тайги, продавать нельзя… Эти традиции берут начало в глубокой древности. Люди тогда поклонялись природе, населяли ее множеством божеств. Шаманы служили проводниками в мир богов. Они знали, чего хотят боги, и передавали их волю простым людям.

С приходом китайцев в тувинские степи проник буддизм. Однако, новая религия не смогла вытеснить древних верований. Многие тувинцы ходят в ламаистские храмы, но советуются с шаманом по насущным проблемам. Одно другому не мешает...

Впрочем, нынешнее трудное время способствует разрушению традиций. В Кызыле почти на каждом ларьке можно увидеть подобные объявления: «Куплю панты, струю кабарги», «Беру желчь медведя». За шкуру редчайшего снежного барса предлагают пятнадцать тысяч долларов. Людям не на что жить, и они вынуждены, нарушая обычаи предков, идти в тайгу за наживой...

История развивается по спирали. Кабарга, самый маленький подвид оленя, однажды уже находился на грани исчезновения. В конце 19-го века из-за мускуса (это и есть та самая струя кабарги) извели почти всю популяцию. Тогда струя кабарги уходила на восточные рынки; китайские купцы щедро платили охотникам за мускус, столь необходимый в парфюмерии.

С приходом Советской власти охоту на исчезающих кабаргу и соболя запретили полностью. И год за годом популяция восстановилась. Но в конце ХХ века кабарга опять оказалась на грани исчезновения.

Все те же китайские купцы безнаказанно скупают таежные сокровища, и даже наказать их нельзя, разве только за неуплату налогов. По закону, скупая украденное у государства, они ничего не нарушают! Руки у властей заповедника безвольно опускаются. Что могут они, если государству теперь все равно, что происходит в тайге?..

Помогают только некоторые международные организации. Например, Фонд Дикой Природы (WWF) начал в Туве оригинальную программу сохранения снежного барса.

Очень часто этот редкий хищник гибнет от рук скотоводов. Они считают, что снежный барс нападает на их скот. WWF решил разобраться с этим поверьем. Всем кочевникам выдали небольшие фотоаппараты, чтобы можно было доказать, что гибель какого-нибудь животного — это действительно работа барса...

Истребление редкого зверя приостановилось. Но пока еще рано говорить, что популяция снежного барса восстанавливается. Эксперимент может дать результат лишь через несколько лет...

Мы рискуем получить в наследство пустую, вымершую тайгу. Мы можем потерять то, что восстанавливали с таким трудом. А пока по степи к границе идут машины с сотнями тонн ценных грузов животного происхождения...