...Когда самолет прорвался через пелену тяжелых низких облаков и передо мной открылись зеленые склоны гор, обрывающиеся к океану, я вспомнил легенду, которую вычитал очень давно.

В середине XIV века жили-были в Англии горячо любившие друг друга Роберт Мэшин и Анна д'Арфе. Отец Анны был против их брака, и юная пара бежала. Они сели в Бристоле на корабль, который направлялся во Францию, но попал в бурю.

Его долго несло неведомо куда, пока, наконец, не появилась незнакомая земля. Когда Роберт с Анной и несколькими матросами вышли на дикий берег, вновь налетел шторм и унес корабль прочь. Анна заболела и вскоре умерла. Спустя несколько дней ее участь разделил и Роберт.

---

Матросы похоронили их под деревом на берегу, а сами соорудили лодку и отплыли. Им удалось добраться до африканского побережья, — но там они попали в плен к маврам.

Один из моряков бежал; от него-то и пришли первые сведения о необитаемом лесистом острове к западу от Марокко. Новой землей заинтересовался португальский принц Энрико, по прозвищу Мореплаватель. Снаряженная им экспедиция во главе с капитаном Жоаном Зарку не только открыла остров, но будто бы и обнаружила могилу влюбленных, назвав в память о Роберте это место Машику (португальский вариант фамилии Мэшин).

Остров же теперь известен всему миру под именем Мадейра... Именно по соседству с местностью Машику мне предстояло впервые ступить на землю Мадейры. Ибо там расположился новый аэропорт острова, — он прилепился к горам и своей посадочной полосой, лежащей на сваях над морем, напоминал гигантский авианосец.

Глядя на океан с балкона своего номера в гостинице, я вдруг понял, что тучи, словно застывшие на горизонте к юго-востоку, — не грозовые облака, а группа островов Дезерташ. Я легко отыскал их на карте.

Точно так же капитан Зарку открыл в 1418 году Мадейру. Там, где кромка океана сходилась с небом, в одном и том же месте постоянно висело большое темное облако. Оказалось, что это земля, гористая и сплошь покрытая густым лесом. Зарку так и назвал открытый им остров — Мадейра, что по-португальски означает «дерево».

Hо древесина меньше всего интересовала мореплавателя, — его заботили земли для поселения. Судя по богатой растительности, на Мадейре они были очень плодородны. И Зарку поджег леса. Пожар длился несколько лет... Трудно представить, во что превратилась тогда Мадейра. Действительно, трудно, потому что сегодня это остров-сад.

Был апрель, и над центральным проспектом города Фуншал висела сиреневая дымка цветущей джакаранды. Со дна ущелья, которое отделяет центр Фуншала от западных пригородов, до перил улицы поднимались хлопковые деревья, — так и хотелось протянуть руку и сорвать с ветвей белые клубочки, напоминающие вату.

Hа клумбах изящными головками в разные стороны смотрела стрелиция, прозванная здесь «райской птицей». Рядом с виноградной лозой росла папайя, а на прилавке рынка плод-пудинг анона соседствовал с клубникой... Влажный воздух благоухал.

Да и не мудрено: название «Фуншал» означает не что иное, как фенхель, — Зарку обнаружил обильные заросли этой пряной травы на месте будущей столицы острова. Фуншал полностью оправдывает свое садово-душистое имя: недавно он был отмечен как один из самых «цветочных» городов Европы.

Вдыхая все эти ароматы в парках, скверах и просто укромных уголках Фуншала, трудно поверить, что по числу жителей он — третий в Португалии после Лиссабона и Порту. А если подняться над городом в парк Монти, что соседствует с местной святыней — храмом Носса-Сеньора-ди-Монти (Богоматери Горы), можно почувствовать себя просто в раю.

Здесь в прудах плавают священные японские карпы. Бело-синие панно из изразцов-азулежу на склонах террас обрамлены листьями вьющихся по скалам растений. Струи водопада обрываются в сплошь заросшую зеленой ряской заводь, мимо которой горделиво проплывают белые лебеди.

В ладонях каменного Будды — россыпь монеток, оставленных гостями со всего света. Он отрешенно взирает на редких посетителей, рассматривающих живописные панно на тему приключений первых португальцев, посетивших Японию.

Говорят, создатели и хозяева парка просили своих гостей обязательно привозить им всякие диковинные растения из разных уголков мира. Это было несложно даже в век парусного флота — все пути из тропиков в Европу до постройки Суэцкого канала лежали мимо Мадейры.

Сегодня в парке Монти представлено сто тысяч растений! Огромные протеи из Южной Африки и аллеи их же земляков-саговников соседствуют с красной японской беседкой, из которой открываются панорама черепичных крыш Фуншала и океан с пришвартованными белоснежными лайнерами...

Отсюда слышно, как за оградой парка несутся вниз, скользя по мостовой, бесполозные сани-тобогганы, разгоняемые парами бегущих за ними «извозчиков» в соломенных шляпах; как вскрикивают на поворотах крутого серпантина сидящие в санях туристы.

Сегодня к Монти за несколько минут можно подняться на канатной дороге, а еще сравнительно недавно туда ходил старинный фуникулер, который в путеводителях именовался «единственной железной дорогой острова».

Можно, не покидая Фуншала, забрести во двор одной из старинных усадеб — кинт. Так я оказался в саду Кинты-даш-Крузаш, «Усадьбы крестов». Среди травы, в тени пальм и драконовых деревьев, лежали почерневшие от времени надгробные плиты, стояли резные каменные кресты изысканной работы и окна в стиле мануэлино, вынутые из уже не сохранившихся построек.

Стрелиция	В парке Монти	В парке Монти	Усадьба крестов

В темную арку ворот с улицы заглядывали ветви джакаранды. Вверху, над усадьбой и кронами деревьев, среди ослепительно синего неба на вершине горы черным базальтом мерцала крепость Форти-ди-Пику. Птицы неспешно бродили среди травы, и им явно не хотелось покидать это царство покоя и красоты. Что же говорить обо мне, не способном летать?

Здесь все диковинно и экзотично. Самый характерный цветок острова — стрелиция из Южной Африки. Самый характерный плод — анона из Южной Америки. А что же здесь местное, то, чего нет больше нигде? Это — рыба-шпага. Ее ловят только тут, да еще, говорят, в Японии.

Это, наверное, самая глубоководная из рыб, которые идут в пищу. Черная, со змеевидным туловищем, с огромными глазами и хищной зубастой пастью, она обитает в двух километрах от поверхности и лишь по ночам поднимается на глубину «всего» 800 метров. Тогда-то ее и ловят местные рыбаки…