Кого из нас не охватывает романтическая жуть при одном слове «гладиатор»?

Раб, которому судьба даровала не медленное умирание в рудниках или под бичом на плантации, а героическую смерть, быть может, после многих побед, на арене цирка; последний из людей, по римскому определению — «говорящее орудие», возможно, черпающий горькую сладость в своем приговоре.

Смельчак, обнажающий оружие перед тысячами свободных граждан, как знать, — не завидующих ли его отваге, силе и решительности; перед римлянками, начнущими презирать с этого дня своих слабовольных, изнеженных мужей и любовников и бредить по ночам храбрецом, закованным в сталь...

А если поднимет палец кверху Цезарь в своей ложе, обитой пурпуром; а если кто-нибудь из патрициев попросит жизни и свободы особо стойкому бойцу?.. История знала и такое.

Многие ланисты, содержатели гладиаторских школ, были вольноотпущенниками, заслужившими славу на арене...

Кто, как не гладиаторы, составили мощный костяк армий Спартака, потрясшего всесильное государство; кем был сам неистовый силач-фракиец?..

Да, у нас особое отношение к героям античных амфитеатров. И лишь через амфитеатры, через их жутковато-манящую суть мы можем понять душу римлянина.

Первый известный истории амфитеатр — здание, специально предназначенное для гладиаторских боев и публичной травли зверей — был выстроен свыше двух тысяч лет назад в италийском городе Помпеи.

Затем арены кровавых ристалищ стали возникать по всему римскому миру.

То было время расставания государства с остатками «старого, доброго» республиканского устройства и строгих нравов старины.

Правители-принцепсы, которых мы обычно называем императорами или цезарями, собирая в своих руках все большую власть, хотели народной покорности — и достигали ее не только силой, военно-полицейским устрашением.

Тогдашние властелины не хуже нынешних понимали, что народ можно отвлечь от горьких будничных проблем, погасить в нем желание бороться за лучшую жизнь, всячески потрафляя людским инстинктам, растормаживая низшие побуждения. «Аккумуляторы страстей должны же как-то разряжаться...»

И вот, появились амфитеатры, где была опрокинута условность античной трагедии, зрелищем стали действительные раны и смерть.

Собственно, ритуальные поединки, кончавшиеся смертью участников, происходили на италийской земле уже давно, во время погребальных обрядов у предков римлян — этрусков.

Но этот обычай дал лишь канву гладиаторских сражений. Содержание стало другим: добровольная смерть превратилась в принудительную, сакральное самопожертвование — в «адреналиновый триллер» для усталого ремесленника или вечно беспокойного торговца, в щекотку для нервов патриция, переевшего сытных блюд, пресыщенного всевозможными изощрениями любовных ласк...

Особый размах «индустрия» амфитеатров приобрела, начиная со второй половины I века н. э.

Обезумевший от вседозволенности, свергнутый с престола и позорно погибший в 68 г. принцепс Нерон любил кровавые зрелища, но не спешил снабдить город новыми аренами.

Его заботы были вполне эгоистичными: непомерные средства потратил Нерон на возведение чудовищно громадного и роскошного дворца, Золотого Дома, с просторными садами и парками вокруг...

Пришедшая вскоре после него новая династия Флавиев, ища любви народной, возвела небывало крупный амфитеатр именно в этой, еще неоконченной усадьбе. Рядом выросло здание школы гладиаторов с ареной для тренировок.

Амфитеатр Флавиев, получивший в народе прозвище Колоссеум («колоссальный», отсюда нынешнее название — Колизей), был заложен императором Веспасианом.

Фундамент установили на дне котловины, предназначавшейся для искусственного озера в садах Золотого Дома, в шести метрах ниже уровня земли.

Каркас будущего эллиптического здания-гиганта собирали из блоков травертина; своды галерей делали из бетона (да, им пользовались в Римской империи!).

Камень доставляли из Тибура по специально проведенной для этого дороге. Были сконструированы подъемные краны, приводившиеся в движение рабами. Материалы также затаскивали наверх по наклонным плоскостям будущих лестниц.

Тяжеловесность и общая грубоватость конструкции были скрыты пышным декором. Каждый из трех нижних этажей прорезан арками, в промежутках между которыми стоит по колонне: в первом этаже колонны наиболее строгой формы, этрусско-дорические, во втором — более изысканные, ионические, и в третьем — самые затейливые, коринфские.

Четвертый этаж выше каждого из нижних и состоит из глухой стены с небольшими прямоугольными окнами и плоскими коринфскими пилястрами: на этой стене висели огромные декоративные щиты.

Можно себе представить, какое впечатление производило это здание на толпу, особенно на приезжих, в дни игр! Сами размеры Колоссеума подавляли; сверкала на солнце беломраморная штукатурка, поражало обилие статуй, стоявших на всех уровнях, разнообразных колонн, больших и малых арок...

В нижнюю, гостеприимно открытую аркаду десятиметровой высоты вливались через 76 входов людские потоки. Пятьдесят тысяч зрителей вмещал амфитеатр, — не так уж далеко от современных стадионов... Хорошо продуманная система лестниц исключала давку; пути движения толп нигде не пересекались.

Нарядными портиками на концах короткой оси овала были украшены входы для императора и для высших должностных лиц Рима: вблизи от них, соответственно, находились императорская ложа (соединенная подземным ходом с дворцом на Палатине) и ложа городских властей. Через входы на концах главной оси вступали на арену отряды гладиаторов.

Хотя Флавии и заигрывали с массой, места в Колизее распределялись строго по общественным категориям: внизу, на высоком подиуме, очерчивавшем арену, сидели сенаторы и весталки (жрицы чрезвычайно уважаемого государственного культа Весты), выше — свободные римляне-мужчины; места для женщин отводились под верхним портиком, а рабы смотрели на арену с крыши последнего...

Однако при этом каждый зритель видел всю арену и все остальные трибуны.

Все здесь «работало» на общее настроение, столь необходимое властям: люди, вплоть до последнего бедняка, проникались гордостью за родной Город, сумевший воздвигнуть такую пышную громаду, и чувством незыблемости империи; их охватывала благодарность к «сильным мира сего», устроившим великолепные игры на столь блистательной арене; они ощущали себя единым целым, человеками высшей расы, для потехи которых (включая и того же бедняка) дрались, страдали, умирали всякие эфиопы, галлы, арабы...

Видимо, проект четырехэтажного здания существовал с самого начала, но, поскольку работы затягивались, а Веспасиан был стар, число этажей сократили до трех.

Но основатель Колизея до открытия не дожил: трехэтажную постройку торжественно открыл преемник Веспасиана, император Тит; лишь потом началось сооружение четвертого этажа...

Вообще же, амфитеатр был окончательно завершен лишь в конце I в. н. э., при цезаре Домициане. Однако «долгострой» не мешал арене выполнять свое предназначение. В окружении строительных лесов шли бои, аренные «охотники» — бестиарии — поражали копьями и стрелами тропических хищников...

Колизей и поныне остается самым крупным из амфитеатров римского мира, разрушенных или доныне сохранившихся. Его длина по большой оси эллипса составляет 189 метров, по малой — 156; арена имеет размеры 85 на 53 метра.

Внизу, под землей, — сложная система кольцевых галерей, коридоров, камер, где размещались гладиаторы; клеток для животных, кладовых инвентаря, специальных «моргов», куда с арены сволакивали трупы...

Поразительно, что над всем необъятным зданием без крыши, по многим свидетельствам, команды матросов, искусных в обращении с парусами, натягивали покрывало!

«Где велариум, натянутый по приказу Нерона над римским Колизеем, это громадное алое полотно, на котором было изображено звездное небо и Аполлон на своей колеснице, влекомой белыми конями в золотой упряжи?» — спрашивал у молчаливого прошлого Оскар Уайлд.
Он ошибался в одном: к открытию Колизея Нерон был давно мертв...

За первых два века существования империи на ее просторах возникает множество амфитеатров, по некоторым подсчетам — около 200. На территории самой Италии их было меньше, чем в восточных и западных провинциях, где арены сооружались во всех крупных городах и даже при постоянных военных лагерях.

Одним из крупнейших после Колизея был амфитеатр в Капуе, достигавший в осях эллипса размеров 167 на 137 метров. Сохранились величественные руины амфитеатров, возведенных в Галлии, но не уступавших римским: это овальные чаши в Немаузе (Ниме) и в Арелате; развалины больших арен, построенных в Аквинкуме (теперь это — хорошо отреставрированное здание под Будапештом), в североафриканской Тисдре...

Масштабы «развлекательных» боев на аренах поражают воображение. Во время празднеств, устроенных императором Траяном (98-117 гг.) в честь покорения Дакии и продолжавшихся четыре месяца, сражалось десять тысяч человек.

Оживали и заливали песок ручьями крови воинственные мифы: так, нередко один отряд гладиаторов изображал греков, а другой — троянцев, чтобы воскресить перед зрителями эпизоды из гомеровых поэм. Рим не знал бережливости, — тем более, что не только знатные граждане, но и, прежде всего, самовольный плебс требовали от каждого нового правителя все более дорогих и грандиозных игр.

Многие амфитеатры были приспособлены для навмахий, или морских сражений. Напустив воды, арену превращали в довольно глубокое озеро, где маневрировали корабли, воспроизводя классические битвы. Тараны и абордажи, рубка на палубах, — все происходило не «понарошку», и моряки вправду захлебывались, тонули на глазах у трибун...