В романтической и трагической истории арктических исследований Бегичев занимает особое место. До сих пор его называют «последним землепроходцем», «полярным одиночкой», «северным самородком».

Георгиевский кавалер, обладатель золотой медали «За поход на шхуне «Заря», открыватель новых островов в Арктике, один из пионеров освоения загадочного Таймыра...

---

1900 год... Командир крейсерного фрегата «Герцог Эдинбургский» вручает список наиболее опытных военных моряков-добровольцев главе полярной экспедиции, барону Эдуарду Толлю.

Список состоит всего из нескольких человек рядового состава, по каким-то причинам согласившихся отправиться в весьма длительную экспедицию за край забытой Богом и людьми земли, в моря, вечно покрытые льдом.

Среди добровольцев — боцман крейсерного фрегата Никифор Бегичев, уроженец уездного городка Царёва, что на Волге. За время флотской службы Бегичев избороздил Атлантический, Индийский и Тихий океаны, не раз пересекал экватор, сходил на берег многих стран.

Врождённая любознательность, здоровый авантюризм и страсть к путешествиям склонили его к участию в арктической экспедиции, возглавляемой бароном Эдуардом Васильевичем Толлем на парусно-моторной шхуне «Заря». Тем более, что экспедиция должна была найти таинственную ЗЕМЛЮ САННИКОВА!..

Летом «Заря» вышла из Санкт-Петербурга, а в сентябре уже встала на первую зимовку недалеко от острова Диксон. На шхуне судьба свела Бегичева с будущим белым, в то время лейтенантом флота Александром Васильевичем Колчаком.

Если отношения Бегичева с бароном Толлем, невзирая на огромную разницу в социальном и служебном положении, отличались простотой и доброжелательностью, то лейтенант-гидрограф Колчак чётко и резко определил место «нижнего чина». Неоднократно они ссорились; но примечательно, что Колчак всегда первым искал примирения и извинялся, если был неправ.

За короткую арктическую навигацию 1901 года экспедиция достигла Новосибирских островов; где-то за ними должна была «открыться» земля, некогда увиденная вдали промышленником Яковом Санниковым. Но пока что поиски результатов не давали, и «Заря» встала на вторую зимовку. Толль решил возобновить плавание весной 1902 года.

С борта «Зари» отправились две экспедиционных партии: первая — на остров Беннетта, во главе с самим Толлем; вторая — на остров Новая Сибирь. Позже, со сходом льда, «Заря» должна была забрать обе партии.

Но Арктика нарушила все планы. Ледовая обстановка весной не улучшалась, а, наоборот, становилась все более тяжёлой, намертво сковав шхуну. Однако, следовало срочно снять экспедиции с островов...

Формально, спасательную операцию возглавил Колчак; фактически, ею руководил Бегичев, согласившийся пойти с гидрографом, невзирая на постоянные раздоры между ними. При переходе через торосы Колчак провалился в полынью, захлебнулся и стал стремительно уходить под паковый лёд.

Возможно, зная наперед роль «кровавого адмирала» в истории России, судьба попыталась несколько изменить ход событий... но, увидев сходящиеся осколки льда в полынье над телом Колчака, Бегичев сбросил тулуп и нырнул. История России осталась такой, какой мы её знаем...

Спасательный поход длился сорок два дня: на корабельной шлюпке — по разводьям, пешком — по льду. Наконец, на острове Беннетта были найдены следы пребывания и вещи экспедиционной партии барона Толля... Увы, сам полярный исследователь и все его спутники погибли.

Отряд Колчака и Бегичева вернулся на «Зарю». Плавание возобновилось, — но в сентябре 1902 года судно было сильно повреждено льдами и выброшено на мель. Уцелевшие участники почти трёхгодичной арктической экспедиции оставили «Зарю» и вернулись на материк.

Земля Санникова не встала из-за тумана легенд: но можно ли говорить, что предприятие Толля было безрезультатным? Конечно, нет. Экспедицией были открыты, исследованы и описаны многие неизвестные до того острова и участки побережья; проведены важные научные наблюдения; составлены морские и сухопутные карты. Обо всём этом лейтенант-гидрограф флота Колчак сделал доклад в Императорском Русском Географическом обществе 2 марта 1904 года.

Бегичев был представлен к награждению «Золотой медалью за поход на шхуне «Заря» — и, поскольку началась русско-японская война, сразу же отправился добровольцем на защиту Порт-Артура. За участие в боях был награждён Георгиевским крестом...

После войны Никифор вернулся в Царёв, но не удовлетворился жизнью уездного мещанина и в 1906 году вновь поехал на Таймыр (чувство, знакомое каждому исследователю Заполярья — «Север тянет»). В 1908 году, в поисках еще одной мифической суши, «Шайтан-Земли» (она же «Земля Дьявола»), исходил вдоль и поперёк всё побережье и заливы Таймыра.

Открыл вполне реальный остров в Хатангской губе, затем ещё один (ныне Большой и Малый острова Бегичева). Промышлял шкурами полярного песца, олениной, моржовой костью; для Российской академии наук наносил на карту месторождения угля, находил кости мамонтов и черепа мускусных быков.

В 1912 году Бегичева попросили оказать помощь экипажам новых ледокольных судов «Вайгач», «Таймыр» и «Эклипс», снаряжённых для поисков пропавших экспедиций Георгия Брусилова на «Святой Анне» и Владимира Русанова на «Геркулесе». Спасатели сами оказались в ледяном плену. Сорок семь суток, почти безостановочно, гнал Бегичев упряжки с тёплой одеждой и продовольствием сквозь арктический холод и мрак полярной ночи.

Ему удалось вывезти на материк пятьдесят участников полярной экспедиции. Мир заговорил о подвиге Бегичева...

И все же, главным делом своей жизни Никифор считал поиск двух исчезнувших норвежских полярников.

Летом 1918 года знаменитая экспедиция Руала Амундсена на парусно-моторной шхуне «Мод» в районе нынешнего мыса Челюскина более, чем на год, попала в ледовый плен.

Чтобы послать просьбу о помощи, осенью 1919 года Амундсен отправил штурмана Пауля Кнутсена и плотника Петера Тессема на остров Диксон, где работала единственная в Арктике радиостанция. Посланные на Диксоне не появились; не было вестей о них и в следующие годы. Тогда норвежцы обратились за помощью, к Бегичеву...

Только в 1922 году, в устье реки Пясины, он сумел найти корреспонденцию и личные вещи пропавших. Но это был явный след! Позже, в пяти километрах от радиостанции, в расселине, между обломками скал Бегичев нашёл скелет и остатки одежды.

Несколько экспертиз, проведённых в разное время, дали однозначное заключение: останки принадлежат норвежскому моряку Петеру Тессему. Он погиб, не дойдя пяти километров до цели!..

На месте, где Бегичев сделал свою печальную находку, уже восемьдесят лет стоит крест из плавника. Чуть выше, на гранитной плите, установленной земляками норвежца над его прахом, лаконичная надпись: «Петер Тессем. Норвежский моряк, член экспедиции на моторной шхуне «Мод». Погиб в 1920 году».

Весной 1926 года Бегичев возглавил артель охотников и увёл их в тундру. Больше года никаких сведений о нём никто не получал. Лишь следующим летом вернувшиеся охотники сказали, что он умер от цинги. Но мало кто верил, что такой старый, опытный полярник мог «оцинжать», при том, что молодые вернулись здоровыми.

Предположили, что он был убит. Слухи пошли: Никифор, мол собрался на Диксон к друзьям за продуктами, но поссорился с одним из своих спутников и был избит им до смерти... Не было доказательств ни «за», ни «против» этой версии. А главное, никто не мог найти тела полярника...

Место захоронения Бегичева обнаружил, в конце концов, поэт Казимир Лисовский. Там стояли ржавая иконка и дощечка с надписью: «Покоится прах известного путешественника Бегичева, скончавшегося 53 лет от роду». Оказалось, в 1927 году он был похоронен своими артельщиками рядом с зимовьем, километрах в двадцати от мыса Моржовый.

Летом 1955 года московские криминалисты вылетели к месту захоронения, эксгумировали останки и перезахоронили их на Диксоне. Экспертиза подтвердила смерть Бегичева от цинги, чем реабилитировала охотника, на котором двадцать восемь лет «висело» хоть и не доказанное, но отравившее ему жизнь обвинение в убийстве...

В это же время были произведены последняя экспертиза и окончательное погребение Тессема. Так и лежат оба полярных скитальца из разных стран, совсем недалеко друг от друга, обретя покой в вечной мерзлоте Таймырской тундры.