Тяжелым временем для Европы был пятый век по Рождестве Христовом. Под ударами готов рушилась Римская империя, с Востока накатывался вал первого нашествия монголоидов — бесчисленных и беспощадных гуннов…

Жестоко воевали между собой феодальные властители, христианство раскалывалось на множество враждующих толков и «ересей». В такую пору не то, что мифические «Острова Блаженных», — любая суша вне охваченного бедами материка казалась многим людям желанным пристанищем.

Остатки некогда могучего народа кельтов, занимавшего за тысячу лет до того почти всю Западную Европу, от Галлии до Балкан, поселялись на Британских островах.

Но эта суша не была необитаемой. Здесь жили древние племена пиктов и атекоттов, носители своеобразной, во многом по сей день загадочной культуры. Начались долгие кровавые войны пришельцев с аборигенами, распри, длившиеся веками, причем со стороны ирландцев в них принимали участие и женщины, а «стратегическим оружием» считались боевые псы…

Впрочем, хоть и теснимое, и обращаемое в рабство, докельтское население влияло на завоевателей. Возможно, от общения с местными племенами сложился у ирландцев культ полубогов-сидов, чудесных существ, обитающих то ли под землей, в холмах, то ли — внимание! — на райских островах за морем. Сиды малы ростом и очень красивы, вечно молоды, владеют волшебством и хранят несметные сокровища. (Гномы из «Белоснежки» — безусловно, далекие «потомки» сидов.)

Особую роль в таинственном «обществе» сидов играют крошечные, изящные женщины, чьи образы позднее были переосмыслены и дали начало европейской вере в фей. Собственно, женщины из заморских царств, вроде страны, куда плавал Бран, и были сидами! Возможно, представление о них сложилось благодаря идеализации далеких времен матриархата, власти жриц — «священных матерей» — над родами и племенами.

Отсюда и образ Страны Женщин. Но не исключено также, что соблазнительницы ирландских вождей — близкая родня «нимфам» и колдуньям Атлантики, хозяйкам чудо-островов из «Одиссеи», быть может, составлявших единый архипелаг с островом Змея. Почему бы не предположить, что атланты, или как там назывались в действительности жители Платоновой утопии, в ужасный час катастрофы позаботились о спасении на уцелевших кусках суши именно женщин, матерей с детьми, продолжательниц рода?..

Духовной жизнью ирландцев-язычников управляли кельтские жрецы, друиды. Они были и священниками, и учителями, и судьями, и первоначальными хранителями мифов. Затем в ирландском обществе выделились иные группы — филиды и барды. Первые стали законоведами, советниками властителей, а также и рассказчиками древних героических и волшебных повестей, считавшихся тогда отнюдь не вымыслами, но некоей высшей, надбытовой, «нормативной» правдой…

Друидов низвергли христианские проповедники; с усилением центральной власти исчезли и привязанные к феодальным дворам филиды; последними носителями поэтической традиции остались барды, профессиональные певцы и музыканты. Школы бардов продолжали существовать до XVII века. Благодаря им саги — «популярные» изложения мифов — превратились в народный жанр и стали всеобщим достоянием.

Вернувшись к обыденной жизни кельтов, отметим, что она не стала более устроенной и благополучной на острове Ирландия. Пролив не был надежной преградой для завоевателей; двести лет подряд страну грабили и разоряли норвежские и датские викинги, а в XII веке захватили англо-норманны.

Однако, и до того ирландцы столкнулись с весьма болезненной проблемой — перенаселением! Плодородные земли были скудны, пастбища — каменисты… Тогда-то и начались плавания на кураках из бычьих шкур, поиски беспечальных земель, где можно поселиться… Возможно, еще до викинга Лейфа и его собратьев ирландские морепроходцы открыли Америку. Недаром пела женщина-сида Брану:

Есть трижды пятьдесят островов
Средь океана, от нас на запад.
Больше Ирландии вдвое
Каждый из них или втрое.

Это уже не мифы, а достаточно реальное представление о Бермудах или Багамах, Ямайке, Кубе…

Но, очевидно, самым удивительным и чисто ирландским феноменом стало — после крещения страны святым Патриком — морское отшельничество монахов.

Некоторых из них приоры монастырей наказывали за проступки, насильно сажая в ладьи и пуская на волю волн: «Если ты невиновен, волны прибьют ладью к берегу; если виновен, море унесет тебя»… Другие монахи избирали добровольный уход. Вместо лесов или пещер, как то было в материковой Европе, аскеты селились на маленьких необитаемых островках.

Очевидно, тысячу лет назад возле берегов Ирландии можно было увидеть поразительные картины: небольшие кураки, несомые своенравным ветром, а в них — бородатых молящихся мужчин в грубых плащах. То отшельники искали безлюдья для спасения души…

Теперь, наверное, нетрудно представить себе, какая фантастическая смесь идей и образов витала перед воображением друидов или бардов, слагавших свои саги вплоть до времен, когда устные рассказы были записаны, то есть, до Х - ХІ вв.!..

Предания глубокой старины, завещанные истребленными племенами пиктов; мифы Средиземноморья и арабского мира, дошедшие через ученых монахов-переписчиков, с яркими фигурами Одиссея или Синдбада-морехода; мир кельтских духов и богов, во многом, кстати, близкий славянскому языческому пантеону; впечатления от необычной флоры и фауны, возможно, встреченных на берегах Америки, а то и от жизни индейских империй; наконец, красочная христианская мифология!

Бесплотные библейские ангелы обретали соблазнительность красавиц-сид; заморские «страны живых» становились похожими на цветущее побережье Гаити или небесными и блистающими, будто Горний Иерусалим. Но среди трансформированных воображением, откровенно фантастических ситуаций и образов сохранялись бесконечно древние (пиктские?) воспоминания о землях высочайшей культуры, погибших в океане; непонятные, но хранимые из почтения к традиционному тексту описания, суть которых ускользала от бардов и оказалась странно знакомой лишь людям ХХ века…

Однажды вождь Майль-Дуйн решил отомстить за отца, убитого пиратами. Он построил большой курак, покрыл его тройным слоем бычьих шкур, посадил туда шестьдесят человек воинов и отплыл на Запад в поисках убийц…

Так, не слишком «затейливо», стартует сюжет самой потрясающей из ирландских саг — «Плавание Майль-Дуйна».
В своем долгом путешествии, повинуясь капризам моря и ветра, кельтский Одиссей посетил множество островов. На одних он встречал животных явно «волшебно-сказочного» обличья, знакомых и арабским, и русским, и иным сказителям, — например, гигантских птиц, колоссальных муравьев или коней, на которых скакали демоны. Зато на других, затерянных в океане землях…

Вот остров на пути Майль-Дуйна, «с замком на нем, окруженным белой стеной, сделанной словно из известки, как будто из сплошной массы ее». Возле замка стояло несколько белых домов. Войдя в самый большой из них, «они заметили множество предметов, прикрепленных в три ряда вдоль стен, от одной двери к другой. Первый ряд состоял из золотых и серебряных пряжек, острия которых были воткнуты в стену. Второй — из золотых и серебряных ожерелий, величиной с обруч бочонка каждое. Третий ряд составляли большие мечи с золотыми и серебряными рукоятями.»

Ну как, ничего знакомого не напомнило это описание?.. Обилие золота и серебра здесь не должно отвлекать от главного, — тем более, кто знает, из каких металлов делались рубильники и контрольно-измерительные приборы энергостанций исчезнувшей цивилизации! А почему энергостанций? Ответ в тексте. Кроме странного «распределительного щита», в помещении находился еще и… кот, игравший «на четырех каменных столбах».

Кот в кельтском фольклоре — не маленькое домашнее животное, а опасный волшебный зверь; одним из главных подвигов короля Артура был поединок с чудовищным котом… Так вот: когда один из спутников Майль-Дуйна захотел взять ожерелье, вождь предупредил его: «Этот дом не без сторожа». Воин все же прихватил драгоценность со стены.

«Кот, следивший за ним, дал ему пройти полпути до выхода, затем бросился на него, как огненная стрела, и сжег, обратив в пепел.» Видать, высокое напряжение было пропущено через «ожерелье». А кот-каратель — это уже из богатой фантазии барда…

По всему тексту саги, обработанной и записанной в Х столетии поэтом Айдом Светлым, рассыпаны эти научно-технические метафоры. Вот, на очередном острове, путь мореплавателям преграждает широкая река.

Один из воинов «опустил древко своего копья в реку, и оно тотчас испепелилось, словно сожженное огнем». Кто, задолго до успехов европейской алхимии, дал бардам из ирландской «глубинки» представление о концентрированной кислоте?! И в этой саге, подобно повествованию о Бране, появляется образ «облачного моря»: «На дне моря, под собой, они видели крытые здания и прекрасную страну». Но самый удивительный «документальный» отчет полудикаря о техническом феномене мы находим в другой главе.

«Они плыли затем, пока не подъехали к гигантскому серебряному столпу. Четырехгранный был он, и каждая сторона — в два удара корабельных весел; чтобы объехать его, требовалось восемь ударов весел. Ни клочка земли не было подле него — один бесконечный океан. Не видать было ни основания столпа, ни вершины его — так высок был он.
С верху столпа спускалась, широко раскинувшись, серебряная сеть, и корабль со свернутыми парусами проплыл через одну из петель ее. Диуран («экспедиционный» бард, аналог Орфея на «Арго» - А. Д.) ударил лезвием своего меча по петлям сети.
— Не разрушай сеть, — сказал ему Майль-Дуйн. — То, что мы видим, — создание могучих
людей…
Они услышали с вершины столпа голос мощный, звонкий, звучный, но не могли понять, ни кто говорит, ни на каком языке.»
Здесь что ни фраза, то тайна! Вождь мореходов специально подчеркивает, что столп посреди моря (кстати, нечто подобное упоминается и в одной из версий саги о Брендане) — создание могучих людей, а не богов или духов.

А голос с вершины, «мощный, звонкий, звучный»? В обычных сказках нет неизвестных языков; все понимают всех, люди — зверей и птиц, аборигены — пришельцев из далеких стран… это обязательное условие сказочности! Здесь же специально подчеркнуты и необычайная звучность (динамик?), и то, что язык был непонятен ирландцам. Можно сказать, честный репортаж с места события… Все эти мелочи придают изумительную достоверность образу… а чего, собственно?

Не столь важно. Описана ли в саге какая-нибудь, достойная романов Шекли или Саймака, «станция нуль-транспортировки» или же банальная нефтедобывающая платформа, — техническая принадлежность «столпа» видна невооруженным глазом…

Интересно еще одно. Каким именно образом были созданы и эти сюжеты, и многие подобные, для которых в статье просто не хватает места? То ли барды приписывали своим любимцам, кельтским морякам, приключения незапамятно древних и вовсе не ирландских героев, плававших, быть может, еще в пору расцвета цивилизации атлантов (назовем их привычно); то ли…

Неужто остатки поглощенного стихией архипелага, с уцелевшими на них образцами техники, были доступны для посещения еще тысячу-полторы лет назад? Или же кто-то специально сберегал эти островки культуры среди одичавшего после катастрофы мира?..

Но это уже иная, не менее таинственная страница сокровенной истории Земли.