Однако, далеко не все пещерное грешит гигантизмом. Здесь много миниатюрных, изящных уголков.

Хотя и нет в Мраморной пещере минерала, по имени которого она названа, — ювелирная гладкость и блеск натечных украшений вправду напоминают о мраморе.

Словно инеем покрыты барьеры фестончатых каскадов. В каждом фестоне — прозрачная гладь мелководья...

Это так называемые гуровые водоемы. Вода, сочась по пологому склону, оставляет кальцитовый осадок и постепенно сама себе ставит все новые преграды, подковообразные плотины.

Порой на дне гуровых ванночек находят блестящие шарики, «пещерные жемчужины». Они ценны только для ученых. Тоже кальцит...

Не знаю, как это объясняет наука, но в закоулках Мраморной я видел некие «мини-пещеры», или, если угодно, действующие модели больших карстовых пустот.

И в них капал с потолка нескончаемый редкий дождь, росли сталагмиты размером со свечу, спускались к ним навстречу белесые тонкие сосульки. И в них блестели каскады крошечных гуровых озер.

Воистину, права мудрость незапамятных времен: что в большом, то и в малом. Микрокосм подобен Макрокосму...

Странный, незабываемый путь... Под низким — не забудь наклонить голову — вогнутым скатом — зелено-голубое озеро. Блики сетью играют на камне.

Река-строительница, убывая и прибывая, оставила на стене темные полосы. От полосы до полосы — слой толщиной в руку... и промежуток времени, отделяющий век первобытных охотников от космического века!

Интересно, что помнит о давней поре печальный белый водяной с усами-сталактитами, склоненный над озером? Под тонко сплетенным балдахином — грациозная статуэтка... не твоя ли дочь, Хозяин?

А этот стройный орган, составленный из труб-сталагнатов, — не ее ли слух тешит неземными мелодиями, когда здесь нет экскурсантов? Опыт давно показал — музыка в пространстве подземелий звучит совсем по-особому; недаром здесь порой играют знаменитые джаз-оркестры... А сверкающие кристаллы-геликтиты — не украшения ли будуара принцессы?..

Все. Пора наверх. Спелеологи только начали разведку дальнейшего пути, — в тупике рукотворное углубление, перед ним груда осколков породы. Сталагмит в виде руки с поднятым к потолку указательным пальцем напоминает: Хозяин вежливо просит и честь знать...

Еще не войдя в другую огромную пещеру, освоенную симферопольцами за последнюю четверть века, — Эмине-Баир-Хосар, — мы остановились от удивления.

На горном склоне, поросшем травой и корявым кустарником, копошились загорелые мужчины в платках, повязанных на голове по-пиратски.

Будто элементы необычайной игры, какого-нибудь палеонтологического «Лего», они раскладывали перед собою сотни коричневых костей.

Счищали грязь с позвонков и ребер, мыли в мисках черепа и челюсти...

Настоящий клад! Увы, его извлекала из-под земли и обрабатывала не украинская, — скажем, из Киева, — а румынская экспедиция...

Я едва смог оторвать от земли кость молодого мамонта, подобную палице Геракла.

Спелеолог Богдан Ридуш сообщил, что в пещере Баир сделаны удивительные, уникальные для Крыма находки плейстоценовой фауны — остатки гигантских хоботных и шерстистых носорогов, первобытных быков, пещерных львов и медведей.

А помещается клад внизу, в полусотне метров под нашими ногами. Туда можно заглянуть через круглый огражденный колодец.

Это природный провал, его морщинистые стены уходят в темноту.

Геологи обнаружили колодец еще в 1927 году, — но много времени прошло, прежде чем спелеологи из крымской столицы вошли в пещеру.

И вошли, надо сказать, совсем иным путем, пробив новый, более удобный вход там, куда некогда втекала с горы река.

Баир тоже выгрызен и отшлифован водяным потоком. Собственно, река же, видимо, и приносила в подземелье трупы умерших или просто зазевавшихся животных...

Колодец Баира внушителен и при взгляде сверху; но когда глядишь в его широкую телескопическую трубу, стоя на полу Главного зала пещеры, впечатление намного сильнее.

Настоящий тоннель в синее крымское небо. Могучие складки вокруг жерла покрыты ярким зеленым мхом...

Слава Богу, и румынские, и иные палеонтологи оставляют часть добытых сокровищ здесь, в одном из самых оригинальных музеев мира.

Глубинный грот отдан под стеллажи с находками. Ископаемый зверинец богат: кроме вымерших тварей, чей восстановленный облик можно найти лишь в специальных книгах, в Баире откопаны кости волков и косуль; вполне современно выглядевших, однако, весьма древних зайцев...

Начиная новый поход вычурно украшенными галереями, невольно делаешь вывод, что именно такие открытия навели мифотворцев на древнейшую и все еще живую идею волшебных подземных обиталищ, а то и внутреннего космоса.

Пройдя пышным «садом камней», шумеро-вавилонский герой Гильгамеш обрел в сердцевине горы мудрого старца Утнапишти, пережившего всемирный потоп.
Эллины в печально-прекрасном Элизии, в мрачном Аиде помещали души умерших.

Да что там древность! Уже в просвещенном XIX веке некий пехотный капитан Симмес (или Саймонс) из Сен-Луи в США писал: «Земля внутри пустая и населенная... Я готов поклясться головой в правдивости этого и предлагаю исследовать эту пещеру, если мир поможет мне... Мы найдем теплые и богатые земли».

Жюль Верн «разместил» под земной корой целое море с берегами, населенными доисторической флорой и фауной.

Позднее эту идею развил наш соотечественник, ученый и писатель Владимир Обручев: всем памятна его Плутония, где динозавры тянут шеи к теплому красному солнцу, находящемуся в центре порожней Земли...

Американский же фантаст-мистик Говард Лавкрафт, хорошо знавший мифы, изобразил три жутковатых внутриземных мира, один глубже другого: К-ньян, где в золотых дворцах живут бессмертные полупризрачные люди; погруженный в красное сияние Йот и сплошь черный Нкай...

Доступ к диковинам Эмине-Баир-Хосар (что примерно значит «горный колодец Эмине»), так же, как в Мраморной пещере, облегчен туристской тропой с перилами, мостами, яркими фонарями.

Оборудованный маршрут тянется метров на 700, это где-то треть разведанной длины Баира. Здесь похолоднее, чем в предыдущей пещере, и все масштабы кажутся еще более грандиозными.

В зале Идолов с непомерной высоты спускаются покрытые инеем бороды гномов, по стенам текут каменные ручьи, огибая рельефы тропических лесов, — а из провалов вздымаются фигуры титанов, пригвожденных к месту заклятием мага...

Не в подобных ли местах, не в карстовых ли хоромах родился и всемирный сказочный мотив окаменелости? Воины, обращенные в твердые безгласные статуи злой волей дракона или колдуна; девы, обреченные в каменном облике вечно лить слезы по сгинувшим возлюбленным.

Спящая Красавица и целый уснувший двор в королевских покоях, обвитых корнями разросшегося леса; мучимые своей неподвижностью люди-деревья, узники Дантова ада...

А вот и персонажи Гофмана, шустрые мыши, — гуськом бегут по стене... Не остановил ли их навеки волшебный принц Щелкунчик?..

Кап, кап! Звонкое многократное эхо разносит в пустотах четкий звук капель, стекающих с острия длинного сталактита. Каменные слезы падают на верхушку складчатого столба. Когда два нароста, верхний и нижний, встретятся и сольются в единый сталагнат, — будет ли еще жить человечество на Земле, или уже расселится по Галактике?

Может быть, на дальних трассах оно встретится с существами, напоминающими эту громадную, живущую в отдельном гроте, снежную медузу (здесь ее почему-то зовут «Шапка Мономаха»)... Вечная капель подземья наводит и на мысли о грядущем.

Путь к нему так похож на работу спелеологов, ныне пробивающих очередной ход. Может быть, впереди еще метры и метры тугой породы; а возможно, тонкая перемычка, которая рухнет от следующего удара кирки.

Дохнет свежестью, тем подземным ветром, который так любят первопроходцы: он говорит, что впереди — не тупик, а простор! Еще один зал, возможно, украшенный теми многоцветными кристаллическими цветами, что в Баире недоступны простым туристам, ибо к ним надо ползти тесными извилистыми лазами, спускаться с отвесных обрывов...

Еще один шаг к красоте и истине. Но, конечно же, не последний.

---

* СКС — Симферопольский клуб спелеологов
Редакция журнала благодарит за помощь Центр спелеотуризма «Оникс-тур» (г. Симферополь) и лично его руководителя Александра Козлова.