Мы увидели его на срезе красноватой мраморной плиты, — одной из тех, которыми выложены стены станции киевского метро «Университет». Еще точнее, под бюстом Максима Горького.

Компактный узор, напоминающий плоскую спираль, довольно-таки крупный, — рукой не накроешь… Больше всего он напоминал колоссально увеличенную прудовую улитку, знакомую каждому нашему соотечественнику, — катушку роговую.

Да, собственно, это и была улитка, только ископаемая. Машина, резавшая камень на плиты, случайно (или по чьей-то воле?) распилила спиральную раковину по плоскости, и остался выразительный срез.

---

После тщательного осмотра выяснилось, что несколько меньших «катушек» разбросано по гладким поверхностям плит возле платформ. Целые раковины встречались редко, все больше раздробленные, раздавленные, а вокруг них — большие и малые осколки.

Складывалось впечатление, что мрамор чуть ли не сплошь состоит из остатков твердых «домиков» вымерших моллюсков. Может быть, просто эти мириады ракушек растерты в пыль за несчетные века, необходимые, чтобы древний морской ил стал мрамором?..

Знак неизмеримой древности на стене прозаической станции метро; да еще не простой знак, а излюбленная философами спираль!

Символ вечного возвращения всего сущего к отправной точке — и невозможности вернуться вполне, ибо каждый следующий виток расположен уже дальше, и все происходящее на нем имеет иной качественный уровень.

Аллегория диалектического развития. Вечная схема, данная Абсолютом водовороту, раковине, циклону и галактике. Право же, стоило поинтересоваться, что за «улитка» и когда именно окаменела, чтобы через бессчетные годы удивлять киевских пассажиров. Правда, не всех, а лишь самых внимательных…

За ответом мы пошли в Институт геологических наук НАН Украины, к доктору геолого-минералогических наук Борису Федоровичу Зернецкому.
И вот что узнали.

Спиральные узоры на коричнево-розовом мраморе станции «Университет», открытой в 1960 году, — действительно срезы моллюсков, живших на Земле задолго до появления не только человека, но и многих динозавров! Камень происходит из карьеров Закарпатья, из так называемой зоны утесов, где осадочные породы богаты остатками вымерших организмов.

Один из карьеров и поныне действует возле реки Боржавы. Там добывали строительный камень еще до революции — и часто отмечали наличие в нем раковин.

Занятно, что подобные же известняки, настоящие «кладбища» морских животных нуммулитов, пошли на сооружение трех знаменитых пирамид в Гизе, под Каиром. Этот камень даже называют гизенсис — по имени плато Гизы, где, рядом с фараоновыми гробницами, можно увидеть следы каменоломен.

Но вернемся к раковинам на стенах станции метро. Они принадлежат аммонитам, морским головоногим моллюскам (аммоноидей) со спирально свернутыми раковинами, жившим на Земле около 180 миллионов лет тому назад.

Давно известно, что территория нынешней Украины на протяжении геологических эр много раз становилась морским и даже океанским дном…

Вообще же представители аммоноидей известны со времен куда более ранних, палеозойских; первые из них плавали в теплых водах океана уже за 400 миллионов лет до наших дней, вместе с древнейшими рыбами и ракообразными.

Аммониты, коих известно палеонтологам до десяти тысяч видов, оказались «счастливчиками» эволюции. Мощный хитиновый скелет и раковина из ороговевшего белка, укрепленного множеством известковых микроигл, сделали этих дальних родственников кальмара и осьминога практически неуязвимыми для перемен, происходивших в природе.

Впрочем, под защитой водяного слоя, в многокилометровом «бункере» глубин вообще сохранилось куда больше животных-реликтов, чем на раздираемой стихиями суше…

Сегодня в морях и океанах обитает лишь пять видов головоногих, но один из них — потомок и настоящая копия древнейшего аммонита. Это наутилус, в переводе с латыни — «маленький пловец», давший, кстати, имя подводной лодке капитана Немо…

Впрочем, потомки водились в океанах одновременно со своими долгожителями-пращурами. Начиная с юрского периода, «пловцы» расплылись по всей планете.

Их остатки, в том числе огромные, тридцатисантиметровые ядра, можно найти и в том же Закарпатье, и в Донбассе, и на Кировоградщине, и под Каневом или Киевом; особенно много окаменелых раковин наутилусов и аммонитов — в осадочных породах Крыма.

Представив себе, как живет современный наутилус, можно легко вообразить жизнь его ископаемых предков.

Моллюск любит селиться на глубине от 150 до 400 метров, обычно — в полосе шириной до двух километров, тянущейся по подводным склонам коралловых рифов, обращенным к океану. Он — энергичный, активный хищник: все время разыскивает добычу, рыб или небольших ракообразных, а когда находит — хватает и оплетает ее своими щупальцами.

Между прочим, их у «маленького пловца» девяносто, и участвуют эти щупальца не только в охоте, но и в священном акте размножения… Днем наутилус предусмотрительно держится поглубже, лунная ночь также заставляет его погружаться. Лишь в темноте он поднимается ближе к поверхности.

Кто входит в число природных врагов моллюска, сказать пока затруднительно. На эту роль претендуют разве что крупные рифовые рыбы с сильными челюстями, способными разгрызть его панцирь.
Наутилус интересен еще и тем, что «домик» его имеет много комнат, т. е. камер. У новорожденного моллюска, размером со старую трехкопеечную монету, в раковине всего семь камер; «особняк» взрослой особи — тридцатикамерный.

И это не дом, а настоящая крепость: она может выдержать давление до 70 атмосфер! Не каждая подводная лодка сравнится в этом с «маленьким пловцом»… Камеры заполнены воздухом и соединены между собой трубкою сложной формы — сифоном. Поэтому раковину наутилуса можно назвать также подводным дирижаблем; она практически невесома и может парить в морской среде, повинуясь течениям.

Однако и сравнение с дирижаблем — для наутилуса не самое точное… разве что, если допустить существование реактивных дирижаблей! Моллюск передвигается, выбрасывая струю воды из воронки, расположенной под головою. Правда, при этом наш герой быстрее всего плавает задом наперед, — но это, кажется, его совершенно не смущает…

Ныне «маленький пловец» проживает и в Индийском океане, от Андаманского архипелага до островов Фиджи, в Тихом, где его владения простираются от Японии до Новой Каледонии.
От разговора о головоногих моллюсках, современных и ископаемых, мы естественно перешли к беседе о раковинах вообще — и, прежде всего, о рекордных, особо крупных по размерам и весу.

В том же классическом романе Жюля Верна «20 000 лье под водой» упоминается тридакна, двустворчатый моллюск, достигающий гигантских размеров. Тридакны, живущие, как и наутилусы, в Индийском и Тихом океанах и также любящие коралловые рифы, имеют, подобно аммонитам, почтенную родословную: десятки миллионов лет… Они растят в себе жемчуг: если помните, капитан Немо «запрограммировал» чудовищного моллюска на создание жемчужины неизмеримой ценности.

Несколько слов об этих моллюсках и о жемчуге.

В отличие от шустрых наутилусов, а также от их опасных сородичей — осьминогов и кальмаров, тридакны, как и все двустворчатые моллюски (Bivalvia), малоподвижны.

Но если двустворчатые размером поменьше порою делают «прыжки» на дне, с силой хлопая своими створками и выталкивая из них воду, — тяжелые тридакны предпочитают лежать, лишь изредка сдвигаясь с места.

К старости их вес достигает двухсот и более килограммов. Мясо исполинских «родственниц» морского гребешка, мидии и устрицы съедобно. Им охотно лакомятся туземцы Океании.

Те же островитяне используют гигантские раковины тридакн, как строительный материал для своих хижин — или делают из прочных и красивых створок кухонную утварь.

Жемчуг же, строго говоря, — это просто своеобразное заболевание двустворчатых моллюсков, в том числе тридакн. Образуется он так. Перламутр (от немецкого Perlamutter, мать жемчужин) — вещество внутреннего слоя раковин двустворчатых и брюхоногих. Состоит он, главным образом, из кристаллов арагонита.

Удивительные радужные переливы «матери жемчужин» можно увидеть, раскрыв пустую ракушку перловицы, знакомого всем с детства речного моллюска. С живыми перловицами такие опыты делать не стоит...

Если в створки моллюска, обильного перламутром, попадает инородное тело, — скажем, песчинка или мелкое животное-паразит, — вокруг этого включения начинают нарастать концентрические перламутровые слои.

Главным образом, склонны к такой «болезни» жемчужницы, в Японии их даже разводят для искусственного выращивания жемчуга. Но и другие двустворчатые не защищены от драгоценного «недуга»...

Самая большая жемчужина из когда-либо найденных в раковине тридакны была размером с голову младенца и весила 6 килограммов 350 граммов! Ее подняли со дна в начале прошлого века.

Чудо природы поменяло нескольких владельцев: в последний раз жемчужину видели на прилавке нью-йоркского ювелирного магазина. Там ее оценили в полтора миллиона долларов…

Увы, тридакна, которую в 1971 году нашел наш соотечественник, член экспедиции на исследовательском судне «Академик Вернадский», оказалась явно не питомицей капитана Немо.

Жемчуга в ней не обнаружили. Зато сам по себе моллюск побил все известные рекорды размеров и веса. Как пишет Жюль Верн, подобную «устрицу» не съел бы и Гаргантюа...

Произошло это возле тихоокеанского атолла Хермит, где, как позднее выяснилось, трижды бывал сам Миклухо-Маклай.

Проплывая в акваланге над коралловыми рифами, Борис Зернецкий увидел великаншу из рода тридакн — живую, с открытыми створками, выстеленными голубовато-зеленой мантией.

Такое положение раковины — самое опасное для искателя жемчуга: при малейшей опасности створки захлопываются, и горе тому, кто сунул между ними руку! Известны случаи, когда пойманные ловцы погибали, не в силах освободиться…

Но Зернецкий не намеревался подвергать угрозе свою руку. Он поступил иначе: ввел между створками ломик, и они захлопнулись столь стремительно, что ученый едва успел выдернуть инструмент.

Супер-тридакну решили вытащить на поверхность. Это оказалось не простым делом: сначала Зернецкий и его коллеги, Сергей Клещенко и Анатолий Сидень, были вынуждены несколько часов подряд отбивать раковину от рифа!

Необычайно тяжелый моллюск за свою долгую жизнь врос в дно сантиметров на двадцать…

Потом началась не менее кропотливая процедура подъема. Раковину, обвязанную канатом (чтобы, не дай Бог, случайно не открылась и не ухватила кого-нибудь!), отбуксировали к «Академику Вернадскому», стоявшему на рейде.

Шесть человек, взявшись за канат, пропущенный через блок кран-балки, подняли находку на палубу.

Здесь тридакна проявила-таки свое коварство, раскрывшись: но между створками вложили деревянный брус, а затем судовой врач Иван Кибуладзе разрезал мускул-запиратель… Внутри оказалось с полцентнера отменного белого мяса, которое можно было есть даже сырым. Гурманы блаженствовали…

Очищенную раковину спустили в трюм, довезли до Владивостока, а оттуда отправили в Киев. Чтобы избежать разного рода бюрократических формальностей, ценнейший груз назвали частной посылкой.

Никто из чиновников так и не догадался, что в «бытовом контейнере» находятся не чьи-то личные вещи, а самая большая тридакна в истории! Ее взвесили еще до кулинарного употребления: моллюск «потянул» на 330 килограммов!

Между прочим, в очередной раз исполнилось предсказание Жюля Верна: как раз в триста килограммов оценил профессор Аронакс вес жемчугоносной тридакны капитана Немо...

Еще одна подробность: даже очищенные створки раковины Зернецкого, почти в метр длиной по полукруглому краю, весят 165 килограммов!..

Ныне уникальная тридакна красуется в комнате драгоценностей Национального научно-природоведческого музея НАН Украины.

А Борис Зернецкий долго еще вздыхал, рассказывая о своем последнем впечатлении возле атолла Хермит.

Когда «Вернадский» уже отплывал, — ученый вдруг увидел сквозь воду раковину куда больше найденной! В створках этого монстра мог бы поместиться взрослый человек… Но вернуться уже не смогли.

Так что — главные находки из мира моллюсков еще поджидают искателей в загадочной толще океанов, на бескрайних просторах дна.
Кто знает, какими раковинами будут украшены станции метрополитена, выстроенные нашими детьми и внуками?..