Возможно, у некоторых читателей такое решение главкома флота может вызвать иронию – несерьезно, мол, и так далее...

Но надо, однако, знать англичан, этих заядлых собаколюбов, чтобы понять – никаких насмешек, окриков начальства, ядовитых газетных репортажей отнюдь не последовало.

Все вокруг, конечно, понимали, что Заколебал – не вполне настоящий матрос, но с подлинным английским юмором старались играть свои роли добросовестно и естественно, как будто собаки зачислялись на флотские должности с присвоением звания во все времена.

С другой стороны, у англичан в природе — чуть ли не очеловечивать собаку. Именно они создали в свое время – при протекции короля — общество защиты животных (читай — собак), ввели классификацию пород, регистрацию новорожденных щенков по точно такой же системе, как и обычных граждан, да и много еще чего. Обидчик собаки рискует стать кровным врагом любого англичанина...

Надо также принять во внимание, что в это время уже началась Вторая мировая война, время для флота очень напряженное**.

Без преувеличения можно сказать, что официальное зачисление всеобщего любимца во флот создало такую атмосферу, когда поводы для шуток появлялись постоянно; это очень помогало разряжать тревожную обстановку.

Сразу по своем зачислении, 26 августа 1939 года, после прохождения всех необходимых формальностей и медицинской комиссии, матрос Заколебал был откомандирован на береговую военно-морскую тренировочную базу «Afrikander I», чьи казармы были расположены в нескольких километрах по побережью к югу от Саймонстауна.

Там обучали матросов-новобранцев и временно расквартировывали «стариков» перед их распределением на военные суда и базы по всему миру.

Заколебал с восторгом был встречен на караульном пункте; затем его с почетом водворили в казарму, где псу выделили кровать с постелью.
Приказом командира базы за догом был закреплен бывалый матрос, в обязанности которого входили, между прочим, ежедневное мытье собаки под душем с применением мыла и щетки, надевание на нее бескозырки, сопровождение пса на построения, в столовую, а также по другим официальным надобностям.

С кормежкой нашему герою тоже повезло — все без исключения флотские повара отваливали ему мяса с избытком; кроме огромных мозговых костей для тренировки зубов и челюстей, давали тушенку, отборную баранину, пол-литра молока в день. Заколебал всегда отличался отменным аппетитом и ел много, куда больше, чем положено было матросу по норме.

Тем не менее, он не жирел и всегда имел довольно поджарый вид, что и видно на фотографиях того времени. Причиной тому был, конечно, очень активный образ жизни, – Заколебал добросовестно продолжал выручать «братишек» после загулов в Кейптауне. Особенно большая нагрузка выпадала ему на выходные...

Судя по многим источникам, на построениях Заколебал вел себя безупречно; при подъеме флага весь вытягивался в струну и так стоял до команды «вольно»!

Всех поражало, как дог мог чувствовать дисциплину и торжество момента; даже неудобную бескозырку терпел безропотно (приказом главкома ему было разрешено не носить головной убор во всякое иное время).

Правда, не совсем ладно вел себя Заколебал на светских приемах, которые местная знать устраивала с благотворительными целями на нужды войны и где командир базы не раз бывал центральной фигурой вместе со своим четвероногим матросом.

Бедняга дог, привыкший к обществу грубоватых матросов, терялся среди множества надушенных дам и гонялся за их декоративными собачонками, как какой-нибудь дворовой пес.

Однажды ему крупно не повезло – получил дисциплинарное взыскание по совокупности, за три провинности: опоздал из увольнения на 45 минут, уснул в спальне для старшин и мичманов (хотя он там уснул, выдохшийся после того, как буквально дотащил за рукав пьяного мичмана со станции) и потерял годовой проездной билет. Наказание дали минимальное, — лишение увольнений на две недели и костей на неделю, — но личное дело пса было подпорчено, что в дальнейшем, к сожалению, остановило представление его к медали «За спасение воина».

Это случилось в 1942 году на базе морской авиации Вингфилд в Гудвуде, где Заколебал гостил у «братишек» из морской авиации; там случалось ему показывать свои способности по обнаружению и уничтожению скорпионов, желтых капских кобр и т. д. Обегая однажды «с инспекцией» линию колючей проволоки аэродрома, он, видимо, что-то услышал из туалета за взлетной полосой.

Обнаружив там лежащего без сознания военнослужащего и безуспешно попытавшись его вытащить оттуда, как он делал с пьяными, пес кинулся за помощью к казармам, лая во всю мочь. Оказалось, переведенный из Сьерра-Леоне авиамеханик страдал жесточайшими приступами малярии. На этот раз приступ настиг его в удаленном туалете, куда очень редко заходила охрана. Останься он там лежать без помощи еще часа три, — ему бы не выжить...

За этот поступок и был представлен матрос Заколебал к медали, но... бюрократия сработала безупречно. Из-за провинностей, занесенных в личное дело менее года тому назад, награждение отменили.

Относительно налаженная жизнь нашего героя продолжалась до японской атаки на Перл Харбор. Очень многое изменилось на Мысе Доброй Надежды всего за несколько месяцев...

Последние два года своей жизни и военной службы матрос Заколебал провел в обстановке ослабления дисциплины и надзора. Его опекуны из старших матросов сменялись часто, так как воюющий флот требовал все новых пополнений.

Неделями не появлялся он в своей казарме, проводя время в гостях то в Кейптауне, то в Гудвуде, в гостях на морской авиабазе. Опаснее всего, однако, оказалась излишне навязчивая дружба владельцев баров и ресторанов. При появлении четвероногого матроса каждый стремился ему тут же налить в миску большую кружку пива, а то и рому подлить туда же...

Пил матрос Заколебал молодецки, пиво — очень любил. Эти «шоу» всегда привлекали публику, и хозяин бара знал: если Заколебал у него в гостях – будет хорошая выручка. В ресторане клуба «Юнион Джек» в Кейптауне у него была своя кровать за баром, где он отлеживался с похмелья.

После нескольких особо жестоких похмелий командир базы “Afrikander I” обратился к владельцам заведений с письмом, где в очень вежливой форме обращалось внимание барменов и клиентов на то, что матрос Заколебал из любезности не способен отказывать угощающим приятелям; поэтому, во избежание вреда для его здоровья и ущерба службе, командование просит не предлагать догу пива более шести больших кружек (!). Таков-де собачий лимит...

Теперь бывали случаи, когда становилось непонятно, кто кого до казармы дотаскивал — Заколебал «братишку» или наоборот.
Губили умного дога медленно, но уверенно. Нет сомнений, что спаивание пса не могло не отразиться пагубно на его здоровье, даже столь могучем.

Умер*** матрос первой статьи Просто Заколебал в военном госпитале Саймонстауна в день своего рождения, первого апреля 1944 года, прожив ровно семь лет. Похоронили его с военными почестями на матросском кладбище в Клавер Камп, расположенном на горе над Саймонстауном.   Память о нем не увядает.

г. Кейптаун, ЮАР

---

Автор благодарит администрацию музея города Саймонстауна, провинция Мыс Доброй Надежды, за оказанную помощь и любезно предоставленные материалы о жизни матроса первой статьи по имени Just Nuisance.

* Надо сказать, перевод все равно неточен, ибо по-русски в этой кличке — аж четыре слога, тогда как обычно псам дают одно- двусложные клички. Т. е. у нас бы такую кличку он вряд ли получил бы, а вот по-английски — все правильно, всего два слога, и ударение — на первый (Nuisance — Нюсанс).

** Скоро окрестности мыса Доброй Надежды превратились в излюбленное поле охоты немецких и японских подлодок за судами союзников, которые даже иногда на берег выбрасывались, спасаясь от торпедных ударов. Военные моряки и авиация день и ночь патрулировали океан, но это не мешало им в увольнении «отрываться» в барах «Таверны Морей».

*** Официальная причина смерти в медицинской карточке — общее резкое ухудшение здоровья. (Прим. автора.)