На Главную Страницу Вниз   Rambler's Top100
Курьезы истории
Навигатор
 Карта сайта
Новости
Архив
Пресс клуб
Подписка
Баннеры
Реклама
Следующая  +20 страниц  9|8|7|6|5|4|3|2|1  -20 страниц  Предыдущая
Вниз  
Выпуск 003
  К-003

   
     
   
     
Ночлежка Хитрова рынка. Рисунок с натуры В. Симова  
Ночлежка Хитрова рынка. Рисунок с натуры В. Симова  
Как был спасен театр Станиславского
Мало 1902 год. Московский Художественный театр готовится ставить пьесу Горького «На дне».

Руководитель театра К. С. Станиславский, режиссер В. И. Немирович-Данченко, кое-кто из артистов и театральный художник В. А. Симов отправляются в трущобы Хитровки, чтобы посмотреть, как на самом деле живут нищие и бродяги.

Их ведет знаток трущобной жизни, известный московский журналист Владимир Гиляровский.

В ночлежке хорошо одетых гостей окружает толпа самых подозрительных личностей — босяков, воров, беглых каторжников, — но присутствие Гиляровского, которого эта «братва» уважает, до поры спасает от скандала.

Гости угостили ночлежников водкой, идет мирный разговор. Тем временем Симов рисует с натуры мрачные своды комнаты, где ютятся десятки людей на жалких постелях. И вдруг, увидев рисунок, обижается один из воров:

— Пач-чиму у меня черная щека?
— Это тень, — объясняет кто-то.
— А в морду за тень-то, в морду!..

Назревает крутая драка. Один из оборванцев, хорошо знакомый Гиляровскому Ванька Лошадь, уже замахивается бутылкой над головой Симова; уголовники обступают Станиславского и Немировича-Данченко... Но тут журналист оглушительно кричит «Лошадь, стой!» — и разражается ругательной тирадой минуты на две, без единого повторения.

Должно быть, в кабаках и притонах Москвы научился Гиляровский столь «изящной» словесности... Ночлежники заслушались, стали восхищаться; напряжение разрядилось, и встреча кончилась миром. А скоро вся Москва увидела на сцене Художественного великолепные декорации Симова, изображавшие ночлежный дом на Хитровке.
Кардинал на веревке
Жан-Франсуа-Поль де Гонди, аббат, а затем кардинал Рец, был видным деятелем Фронды — гражданской войны 1648-1653 гг., развязанной крупными феодалами Франции против крепнувшей королевской власти.

Заточенный в замке, в городе Нанте, он долго обдумывал планы побега. Наконец, случай помог кардиналу. Один из друзей Реца посетил его в замке; а этот дворянин, де Бриссак, имел обыкновение путешествовать с целым караваном навьюченных мулов. Решили освободить большой сундук от багажа, просверлить в нем отверстия и, посадив туда кардинала, вывезти его на волю.

Все было уже готово, — но внезапно де Бриссак, очень чувствительный в вопросах чести, решил, что такое бегство будет обидным для хозяина замка, маршала ла Мейльере. В конце концов, разработали другой план. Все подготовили люди де Бриссака. В кустах на площадке бастиона была спрятана палка с навитой на нее веревкой.

Улучив момент, Рец зацепил петлю за зубец стены, сел верхом на палку и начал спускаться. В эти минуты внизу, у подножия замка, купался в реке монах; он стал тонуть, поднял крик, вся стража отвлеклась этим.

Лишь один часовой заметил беглеца и прицелился в него, но кардинал крикнул: «Если выстрелишь, я велю тебя повесить!» Привычка повиноваться высокопоставленным лицам оказалась сильнее присяги, и солдат опустил оружие. Кардинал благополучно бежал, чтобы присоединиться к своим друзьям по Фронде.
Глинка в роли донны Анны
Великий русский композитор Михаил Глинка, автор опер «Руслан и Людмила», «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»), однажды выступил... в женской роли. Об этом известно немногим.

В богатых дворянских домах Петербурга 1830-х годов пошла мода на так называемые «шарады в действии» — маленькие домашние спектакли. Разыгрывались они так. В известный день у какого-нибудь барина назначался вечер. Ставились кресла для публики, и на импровизированную сцену выходили актеры-любители в масках, под которыми часто скрывались лица известных особ.

Костюмы и обстановка были роскошны, «шараду» сопровождал музыкой целый оркестр. Один из знатных «актеров» декламировал, другой пел, — в общем, каждый делал, что мог. Но была одна занятная деталь: согласно нравам того времени, все женские роли исполняли мужчины.

Одним из лучших исполнителей женских оперных партий как раз и считали Глинку. Особенно удавалась ему роль донны Анны в постановке «Дон Жуана». Очевидец пишет: «Играл... в белом пудр-мантеле*, в женском парике, с распущенными волосами, что при его небольшом росте представляло довольно забавную фигуру, но пел он голосом контральто очень хорошо».
   
 
   
 
Вниз Вверх
 
   

   
     
   
     
Русский лубок начала XX века: Христос благословляет царя, царицу и наследника  
Русский лубок начала XX века: Христос благословляет царя, царицу и наследника  
Предшественник Распутина
Всем известно, какую роль в суеверном семействе последнего российского царя, Николая Второго, играл тобольский мужик, обладавший несомненными гипнотическими способностями бывший конокрад Григорий Распутин.

Но в начале ХХ века место царского «пророка и наставника» вполне могла занять иная личность...

В городе Козельске Калужской губернии жил юродивый Митька, лишенный членораздельной речи. Он мог только реветь или мычать.

Но однажды козельский мещанин по имени Елпидифор заявил, что ему ниспослано понимание Митькиной «речи». Юродивый вместе с «переводчиком» стали выступать перед богомольцами, которым Митька с помощью Елпидифора «прорицал грядущее».

Случилось так, что рядом с монастырем, где теперь проживал Митька, находилась дача великого князя Константина. От царского родственника о «прорицателе» стало известно при дворе. Вскоре и юродивый, и его шустрый партнер очутились в Царском Селе.

«Обоих вымыли, одели и показали Николаю, — пишет современник. — Митька, увидев царя, замычал. Спросили мещанина Елпидифора: что это значит? Тот, видно, приготовившись, ответил довольно удачно:

— Детей видеть желают.

Чадолюбивому царю это очень понравилось, и детей немедленно привели. Взглянув на такую милую и веселую компанию, юродивый дико завопил и проявил даже некоторое возбуждение, которое переводчик не замедлил объяснить.

— Чаю с вареньем просят, — сказал он.

Нелепость объяснения кинулась даже в близорукие глаза царя. Чаю дали, подержали некоторое время во дворце и отправили на родину».
Почаще бы вспоминали об этом эпизоде те, кто до сих пор пытается сделать культовую фигуру из последнего императора Всероссийского...
Бог вас рассудил...
Людовик ХІ, которого называют «французским Иваном Грозным», жил на сто лет раньше, чем знаменитый русский царь, но также был великим строителем государства, и также при этом — фанатично верующим и невероятно жестоким человеком.

Его правой рукой в кровавых делах был придворный по прозвищу Тристан Отшельник, сущий двойник Малюты Скуратова. Король называл Тристана «кумом».

Однажды Людовик подарил Тюрпенейское аббатство одному дворянину, который тут же приказал именовать себя не иначе, как господин де Тюрпеней. Но с этим не смирился один монах, который стал являться к королю и доказывать, что по всем церковным и светским законам право на аббатство имеет только он.

Монах так надоел Людовику своими жалобами, что как-то король призвал к себе Тристана и сказал: «Куманек, есть здесь один Тюрпеней, отправьте-ка его на тот свет!» Отшельник, решив, что речь идет о дворянине, незамедлительно убил его. А несколько дней спустя монах опять явился к королю — выпрашивать себе аббатство.

Удивленный король вновь призвал Тристана, и тот доложил государю, что был уверен: речь идет о новом хозяине Тюрпенея. Тогда Людовик, махнув рукой, сказал монаху: «Убит тот, кто взял ваше имущество. Бог вас рассудил! Ступайте в ваш монастырь и не выходите из него.»

Интересно, что Людовика XI, так же, как и Ивана, и других монархов, каравших высокомерную знать, любил простой народ. И король старался нравиться простолюдинам.

Сохранились его записи в счетных книгах вроде такой: «Одно экю дано бедной женщине в вознаграждение за гуся, которого королевская собака по имени Мюге задушила около Блуа».
Не касайтесь королевы!
О невероятной чопорности испанского королевского двора, о нелепой строгости придворного этикета XVII века свидетельствует история, случившаяся с Марией-Луизой, женой Карлоса Второго. Королева была, по сути, затворницей в огромном и мрачном дворце.

Полную власть над ней имела приставленная королем строгая надзирательница, камарера-махор, герцогиня Терра-Нова. Марии-Луизе запрещалось даже выглядывать из окошка; камарера-махор тут же делала ей выговор: «Не подобает испанской королеве смотреть в окна». Но особенно косным — и, как выяснилось, опасным — было правило, согласно которому никто, кроме супруга и двух-трех знатных дам, не мог коснуться королевы.

За это полагалась немедленная смертная казнь. Свидетельница пишет: «Если бы королева оступилась и упала и если бы около нее не оказалось ее дамы, чтобы ее поднять, хотя бы вокруг стояло сто царедворцев, то ей пришлось бы подняться самой или оставаться на земле весь день скорее, чем кто-нибудь решился бы помочь ей встать.»

Однажды Мария-Луиза села на плохо объезженную андалузскую лошадь во дворе дворца. Животное взвилось на дыбы, королева упала, а ее нога запуталась в стремени: лошадь тащила женщину за собой, и та рисковала разбить себе голову о плиты.

«Двор был переполнен аристократией и стражей, но никто не решался прийти на помощь королеве, потому что мужчинам не дозволено ее касаться и особенно ее ноги, если только это не первый из прислужников, надевающий туфли.» Наконец, два молодых дворянина решились нарушить этикет. Один из них схватил лошадь за узду, другой взял ногу королевы и освободил ее из стремени.

Затем оба стремглав бежали из дворца, у себя дома оседлали коней и бросились вон из города, подальше от королевского гнева. Бедной Марии-Луизе пришлось уговаривать своего мужа, чтобы тот не карал «преступников».
План укреплений Константинополя  
План укреплений Константинополя  
Забытая дверь в стене
5 апреля 1453 года к стенам Константинополя, некогда — столицы громадной Восточной Римской империи, ныне — последнего клочка византийских земель, не завоеванного турками, подошла 150-тысячная армия султана Мухаммеда.

Казалось, считанные часы отделяли древний город от падения, а восемь тысяч его защитников — от смерти. Но слишком крепки были стены, возведенные императором Феодосием; любые штурмы разбивались о них, любые катапульты были бессильны против каменной твердыни.

И вот, ради того, чтобы взять последний оплот византийцев, султан приказал изготовить десятки огнестрельных орудий, по тем временам — самых больших в мире. По сути, была изобретена тяжелая артиллерия.

Но каждая из новых пушек может сделать не более шести-семи выстрелов в день, и обстрел города не приводит турков к успеху. Тогда Мухаммед решается на следующий смелый, неожиданный ход, возможно, подсказанный летописями: то же самое сделал полтысячи лет назад киевский князь Олег, осаждая Цареград-Константинополь.

Султан ставит свой флот на деревянные катки и переправляет семьдесят кораблей через полуостров во внутреннюю гавань Золотого Рога.

Утром 23 апреля осажденные с ужасом видят вражеские суда в порту, который они считали недоступным. С этой стороны городские стены слабее, и Мухаммед велит готовиться к решительному штурму. В ночь на 29 мая турецкие войска идут на приступ.

Многое можно сказать в укор византийцам, вспомнить об их хитрости, коварстве, лицемерии, — качествах, за сотни лет проявлявшихся многократно, — но в те последние часы они дрались, как герои. Были отброшены от стен лучшие штурмовые отряды султана; встав во главе 12 тысяч янычар, Мухаммед самолично ведет их в атаку... напрасно. Кажется, само небо пришло на помощь маленькому гарнизону. Но здесь происходит непостижимое, истинный трагический курьез истории.

За внешней стеной города располагается внутренняя. Несколько турков, почти случайно проникнув через брешь, пробитую орудием, оказываются между стенами. Они бродят там, осматриваясь... и вдруг замечают открытую дверь во внутренней стене! В сущности, это просто калитка, в мирное время предназначенная для пешеходов. Ее забыли запереть...

Легко догадаться о том, что произошло в ближайшие минуты. Проникнув сквозь калитку, целый турецкий отряд оказался за спинами защитников стен. Перепуганные византийцы, падая под ударами сзади, стали кричать: «Город взят!» Паника быстро распространилась по всем укреплениям...

Тщетно император, которого, опять же, по иронии судьбы, звали, как и святого патрона столицы, Константином, — тщетно он с горсткой воинов пытался оказать сопротивление всей турецкой армии.

На следующий день Константина узнали в груде изрубленных лишь по пурпурным, украшенным золотыми орлами царским башмакам. Восточная Римская империя перестала существовать.
 карта сайта
Следующая  +20 страниц  9|8|7|6|5|4|3|2|1  -20 страниц  Предыдущая
На Главную страницу Вверх  
Ссылка на http://www.vokrugsveta.com обязательна
 
  Rambler's Top100 AllBest.Ru Экстремальный портал VVV.RU  
• Мир ГЕО — эволюция жизни. Путешествие к динозаврам