Журнал Вокруг света за 1865 год — Неаполитанцы и Арнауты

У жителей южной Италии еще и теперь господствуют многие обычаи и мнения арабов, давно уже там распространившихся; кроме того у них заметна хитрость древних греков, которые поселились в Абруццах в последние четыре века и почти повсюду сохранились в первобытной чистоте.

Вообще, обитатели Неаполитанской области отличаются добродушием, ленью, суеверием, склонностью ко всякого рода чувственным удовольствиям и бурным страстям, которым, однако, предаются лишь на короткое время.

Богачи и люди знатные наклонны к роскоши и расточительны. Редкие из них обладают обширным образованием и восприимчивою душою, но большею частью естественны и не гордятся преимуществами, которые дает им их род или богатство.

Разединение сословий не обнаруживается здесь так резко, как в северной Италии, и на происхождение женщины не обращають особенного внимания. Оттого довольно часто дворяне женятся на дочерях мещан, а богатые мещане на дворянках.

Среднее оословие добродушно, но несведуще, а простолюдины умеренны, грубы, суеверны и ленивы. Страсти всякого рода, мстительность и склонность к игре и тяжбам весьма распространены и подают повод к преступлениям и даже смертоубийствам; но разбой, очень обыкновенный в прежнее время в Абруццких горах, теперь случается редко.

Крестьяне вообще ведут простой образ жизни, веселы, добродушны в обхождении, легковерны и набожны. Ни один простолюдин не забудет сходить в праздник в церковь, или помолиться, перед отходом ко сну, перед образом Богоматери или своего святого, перебирая четки.

Притом вера не представляет неаполитанцу ничего ужасающего, как многим пуританам протестантской церкви, которые отказываются от всех мирских удовольствий и считают землю местом бедствий.

В южной Италии релипозные церемонии услаждают жизнь, и многочисленные церковные торжества считаются народными празднествами. Суеверие глубоко внедрилось во все сословия, и вера в сглажение распространена не у одних простолюдинов.

Жители южной Италии полагают, что глаз человека, посмотревший на что-либо с изумлением, радостью, жадностью, недоброжелательством или завистью, имеет чарующее действие и неминуемо влечет за собою какое-нибудь несчастие. От дурного глаза ломается зеркало, разбивается дорогая хрустальная посуда и т. д. Для живых существ дурной глаз очень опасен.

Если кто-нибудь внимательно посмотрит на прелестного мальчика или девочку и воскликнет: «Какой милый ребенок!» то от такого взгляда и возгласа у дитяти являются худоба, безсилие и разные болезни. Кто заболевает от неизвестной причины, о том обыкновенно говорят, что он сглажен. Потому считается неприличным смотреть с удивлением на предмет, животное или человека, дорогое кому-либо.

Наречие обитателей Неаполитанской области весьма отклоняется от чистого итальянскаго языка, особенно в Калабрии и Абруццах. Это наречие очень грубо и гораздо неприятнее бергамского.

Оно отличается усечением многих слогов, удвоением согласных и изменением гласных. В языке проявляется наивность, пригодная для комической поэзии и шуточных театральных пьес. Оттого в итальянских фарсах арлекин всегда говорит по неаполитански.

Наречие южных итальянцев, так сказать, поэтический текст, поясняемый теюдвижениями и разбавляемый словечком то, чем-то в роде нашего мол. Заметим однако, что жесты довольно красивы, и в них жители нижней Италии упражняются до того, что могут беседовать телеграфически на значителыгом расстоянии, почему чужеземцу кажется, что между разговаривающими таким образом есть какое-то волшебное согласие.

По наружности, жители южной Италии отличаются от других итальянцев только более темным цветом кожи. Мужчины вообще красивы и крепкого телосложения, но женщины низшего класса обыкновенно безобразны. Жаркий климат лишает женщин прелести, увеличивая в то же время выражеше силы у мужчин и придает им цветущий вид. Вдобавок, крайняя неопрятность увеличивает отвратительный вид женщин и делает бурую их кожу еще темнне.

Грязна у них, конечно, не одна кожа, но и простая одежда, особенно у поденщиц, которые защищаются от солнечных лучей большими 6елыми платками. Только в Абруццах между зажиточными обитателями долин встречаются хорошо одетые люди и интересные женские лица.

Оба пола часто носят на голове сетки, подобно испанцам. Пастухи Калабрии и Апулии одеваются еще так, как одeвались во времена Гомера, в овечьи шкуры, которые носят летом шерстью наружу. На западной стороне южной Италии живописна только одежда у обитательниц Мола-ди-Гаэты, которые красиво сплетают волосы легкими тканями и сдерживают большою серебряною шпилькою.

Такая прическа, вероятно, сохранилась со времен Горация. Красивые длинные волосы встречаются часто, и апулянки усиливают их блеск, моясь щелоком древесной золы. Как у мужчин, так и у женщин, пламенные глаза, которые и составляют в некоторых местностях единственную прелесть последних!

Пища южных итальянцев так же проста, как и одежда, и состоит преимущественно из плодов, лука и рыбы. Хлеб едят редко, заменяя его мучною кашею или макаронами. Мяса не подают на стол почти никогда, даже пастухи, но лед – важная жизненная потребность. Простолюдин и тот отдает последние деньги за стакан мороженного или, по крайней мере, малинового, лимонного или другого пдодового питья, охлаждаемого снегом.

Особенный класс населения образуют так называемые лазарони, которых в одном Неаполе насчитывают около 40,000. Они не составляют особого сословия, но образуют, так сказать, особенную породу или семейство. Большею частью они походят друг на друга и отличаются длинным лицом, крепкими членами и высоким ростом.

Они совершенно уединены от остальной части населения, потому что вступают в брак только между собою. В больших гаванях они занимаются маклерством, рыбною ловлею, продажею плодов и овощей, нанимаются в судовщики, поденщики, носильщики и т. д. Живут они под открытым небом, а спят на каменьях. Лазарони одеты обыкновенно в холщевые панталоны, покрывающие лишь половину бедра, и в рубашку. Иногда у них нет даже рубашки.

Начиная от Капуи уже встречаются на большой дороге работники, разбивающие камни, с обнаженным туловищем. Грудь у лазарони всегда открыта, а на голове обыкновенно надета соломенная шляпа. Рыбаки и ловцы устриц часто ходят по морскому берегу совсем голые, почему загорают до того, что их едва можно считать европейцами.

Заработав несколько денег, они ничего не делают, потому что заботятся только о настоящем дне. Такой лени много способствует климат Италии. На приложенной картинке, налево, представлен лазарони, добывающий себе пропитание рыболовством в Неаполитанском заливе.

Другого рода люди – арнауты или албанцы, живущие в Абруццких горах, Калабрии и и Базиликате, отчасти у морского берега, а отчасти в суровых горах. Они происходять от греков, 6ежавших в ХV веке от мусульман. Отличаются они крепким телосложением, приятными чертами лица, большими, огненными, темными глазами, желтобурым цвтом кожи и черными, очень курчавыми волосами.

От своего народного костюма мужчины давно уже отказались, но женщины сохранили его отчасти. Албанцы говорят новогреческим языком, но с примесью многих слов из друтих наречий. Они принадлежат к греческой церкви и имеют своих священников белого духовенства. От итальянцев арнауты отличаются особенно опрятностью и ловкостью.

Они, большею частью, занимаются земледелием или разноскою разного товара. В Абруццких горах живут около 15 000 арнаутов, чрезвычайно полезных для страны, потому что они воздлывают неприветливые скалы и заселяют пустыни. До времен Карла V, правительство благоприятствовало переселенио албанцев, признавая пользу, доставляемую этими прилежными людьми.

Но позднее, вице-короли, из ребяческого опасения, прекратили такое переселение. Когда же Неаполь сделался королевством, правительство нисколько не содействовало возобновлению переселения. На нашем рисунке изображены несколько обитательниц Абруццких гор. Слева находится женщина из Сканено, а справа из греческой колонии в Бадес.

Все арнаутки, не только в Бадесе, но и вообще во всех греческих населениях Абруццов и Калабии, находятся совершенно в таких же отношениях, как на Востоке, что особенно поражает в Италии: албанки, не более, как служанки. Они красивее настоящих итальянок, но столь же непросвещенны.

Бедные албанки должны обрабатывать поле, прясть и исполнять различиые трудные работы. Только наслаждение, доставляемое материнскою любовью, несколько вознаграждает за такое стеснительное положение.